АРНОР

Страна в маске, государство без границ, но со столицей на каждом перекрестке - Арнор конца Третьей Эпохи, самая парадоксальная цивилизация Средиземья. Применение гордого слова "цивилизация" к малочисленно­му бродячему племени вполне правомерно: Арнор - уникальный пример су­ществования мощной духовной культуры при почти полном отсутствии мате­риальной, а человек Арнора - представитель особого психологического типа, особого образа мышления, порожденного этими условиями.

Эмблема стиля жизни по-арнорски - драный плащ, скрепленный мифриловой с алмазами пряжкой. У северного Дунадана, выражаясь простым Все­общим языком, есть только понты - то бишь осознание своей избранности в силу высокого прошлого и не менее высоких обетований на буду­щее. ("У Дунаданов две тени", - так арнорская поговорка характеризует эту личную связь человека с минувшим и грядущим.) Обстоятельства насто­ящего в расчет хоть и берутся, но с изрядной к ним снисходительностью - "древнее золото редко блестит", и важно, что оно золото и что древнее, а какой пылью на данный момент покрыто, это несущественно.

В конце Третьей Эпохи статичных поселений у Дунаданов Севера не было - только временные лесные лагеря и укрытия в холмах. В населенных пунктах близ оживленных трактов - то есть там, где никто не будет всерьез интересоваться, откуда ты пришел, куда направляешься и надолго ли тут обосновался - жили женщины, дети, старики, а также те, чье ремесло требовало какой ни на есть оседлости, кузнецы, например (кроме изготовления оружия и одежды, другие ремесла в Арноре конца Третьей Эпохи не были распространены, хотя теоретические знания о них сохраня­лись). Между этими фиксированными точками и лагерями существовала пос­тоянная связь: рассылались гонцы, была система тайных знаков, остав­лявшихся в условленных местах, так что всякий Следопыт, где бы он ни находился, примерно или подробно знал, что происходит у остальных. Ар­норцы, жившие в таких населенных пунктах, обычно выбирали дома, стоя­щие на отшибе, и подолгу в них не заживались - во-первых, чтобы не привлекать излишнего внимания, а во-вторых, чтобы не привязываться к определенным местам. "Моя родина - это мои братья", гласит арнорская поговорка. Не "там, где мои братья" - различие важное.

Скитальческая жизнь сформировала в арнорцах легкое пренебрежение к остальным, оседлым жителям Средиземья, не способным расстаться с нажитым скарбом (тем более, что от этих оседлых слова доброго не дождешь­ся). В Арноре было принято не заводить имущества больше, чем можно унести с собой за один раз, и чтоб в дороге не мешало. Дунаданов с дет­ства учили не привязываться к материальным предметам (однако уважать вложенные в эти предметы труд и выдумку). Исключение делалось лишь для родовых реликвий, хотя и те ценились не по рыночной стоимости, а по их значению в легендах рода и страны, и расколотый щит мог быть стократ ценнее, чем самоцветное ожерелье.

"Я отдаю тебе все, чем владею, дитя мое, - нашу кровь, наш язык, нашу память и наши надежды", - так звучит типичное арнорское "введе­ние в наследование", родительское напутствие выросшим детям. Каждая часть этого наследства (к которому из осязаемых предметов добавлялись разве что меч да кольчуга) заслуживает отдельного пояснения.

 

 

За тысячи лет жизни в Средиземье она сохранилась чистой, склонности к ассимиляции с другими народами Дунаданы не проявляли. Да­же политически выгодные браки с представителями королевских домов соседних стран во времена расцвета Арнора заключались крайне редко. Ра­совое высокомерие хоть и присутствовало, но играло не главную роль: куда важней была разница сроков жизни. Выходцы из Нуменора вступают в брак только раз, и совсем не мечтают мучиться, наблюдая за старением и смертью супруга, а потом оплакивать его еще лет двести. Посему краткоживущих берут в жены или мужья лишь по Очень большой любви, а она не так уж часто возникает.

 

 

Кроме Всеобщего, Дунаданы говорят еще на Синдарине - это их родное наречие; помнят Адунаик, язык Нуменора, хотя и не пользуются им. Важные документы часто составляются на Квэниа, имена также берутся из старого и нового эльфийского*. Дунаданы - единственные люди Средиземья, владеющие этими языками.

 

 

Арнорцы назубок знают собственную историю, предания об Арде от начала ее творения и легенды других народов Средиземья.

А еще, как уже говорилось, обладают теоретическими познаниями во всех ремеслах и искусствах. Например, хоть Дунаданы Севера давно ничего не строят, любой из них может дать полезный совет строителю; арнорских вин нет, но рецепты и секреты их изготовления передаются из поколения в поколение. Эти познания входят в кодекс воспитания Дунаданов наряду с владением оружием, лекарскими навыками, способностью выпить больше других, не пьянея, и сложить стихи на любой случай жизни. Уроженец Земли Королей - из тех немногих, кто с полным правом может сказать: "Государство - это я". Пока жив хоть один арнорец, жива его память, и, сооответственно, жива страна - хотя бы в этой самой памяти.

Надежды

Задолго до падения Арнора в нем начали звучать проро­чества об обновлении мира, которое придет благодаря Дунаданам. В эти пророчества верили хотя бы потому, что другие предсказания тех же про­видцев сбывались. Обетования повторялись и подтверждались в разных формах; едва ли не каждое поколение думало, что осуществиться им предстоит при его, этого поколения, жизни. Не осуществилось? - Разве это причина отказаться от веры в пророчество? Во многом благодаря обе­тованиям арнорцы остались собой и не избрали легкий путь, растворившись среди прочих племен, перейдя к простой, не озаренной высоким предназначением жизни. А ведь такие умонастроения были, и делались попытки стать как остальные, но, кажется, ни одна из них не оказалась успешной. Арнорцу с рожденья вбивали в голову представление о его отличии от других, о гордом и горьком венце избранности - и где уж пос­ле этого найти в себе сил ловить свой скромный кайф, глядючи из окошка уютного домика, как произрастает овощ в обильно унавоженном огороде.

Потому Следопыты и охраняют север Средиземья. Не имея привязан­ности к конкретным вещам и местам, они ощущают себя хозяевами мира в целом, и берегут свои владения.

Государственная структура

былого Арнора сохраняется и в конце Третьей Эпохи**. Есть король и королева, советники и министры, летописцы и хранители печатей, фрейлины, военачальники и капитаны крепостей - и неважно, что руины этих крепостей давно поросли бурьяном, что первый министр ползает по болотам, выслеживая орков, а камер-фрейлина обрета­ется в придорожной деревушке под видом пришлой знахарки. Игра в прятки по-арнорски в том и состоит, чтоб никто чужой признать не мог блистате­льную сущность под неприглядной оболочкой. А свои знают друг друга в лицо и по истинным именам.

Кстати, об именах и государственной структуре. Раз есть король, то не может не быть королевских наград. Но награды - это не всякое там серебро-золото (их и у короля не водится), не титулы (они и так у каж­дого Дунадана есть, да не по одному). Королевские награды Арнора - это имена, которые даются за доблести и употребляются только в самых торжественных случаях. Так что выражение "сделать себе имя" в Арноре имеет буквальное значение.

Вообще, имен Дунаданы имели по нескольку. Первое,"истинное", давалось при рождении (например, Арагорн), а потом как бы отлеживалось, человека же в это время называли "детским" именем (например, Эс­тель,"Надежда" - в роду наследников Исилдура в последние столетия Третьей Эпохи это имя было традиционным). Самые близкие могли называть человека "детским" именем до конца жизни - его использование как раз и подчеркивало близость, выражало нежность.

После совершеннолетия (в 36 лет) или несколько раньше, когда чело­век ощутит не только тягу, но и реальную готовность к подвигам, для Дунаданов Севера наступало "время странствий". Они отправлялись в чу­жие страны, тесно знакомились с миром, практически познавали чужие языки и обычаи и совершенствовались в национальном умении носить маску. В этих путешествиях арнорец зарабатывал себе "имя странствий" - его давали Дунадану те, среди кого он странствовал, и оно могло звучать красиво и уважительно (например, Торонгил,"Звездный Орел" - так называли Арагорна в Гондоре во время его первого пребывания там), а могло повиснуть на плаще репьем насмешливой клички (например, Бродяжник). Если человек нигде не странствовал, оставался дома, то вместо "имени странствий" он старался обзавестись "именем почета", той самой королевской наградой. Имена - главные сокровища арнорцев, чем больше имен, тем выше статус северного Дунадана в кругу своих.

Еще бывало "имя обетования", порождалось оно предсказаниями, связанными с носителем лично (например, Элессар, "Эльфийский Камень" - это имя было предсказано Арагорну Гэндальфом, а право носить его Арагорн получил лишь спустя долгий срок).

Случалось, что "имя странствий" или "имя почета" вытесняло из па­мяти людей истинное. Так произошло с прорицателем, жившим во время ко­роля Арведуи - он остался в истории под "именем странствий" Мальбет, "Златослов", а как его при рождении нарекли, никто не помнил уже при его жизни.

---

* Обширный список имен приведен в приложениях к "ВК" - хрониках королей и правителей. Опять же, из почтения к богатому прошлому можно брать/давать имена донуменорского периода - Берен, Турин, Хадор и т.п.

И еще. Поскольку с Гондором у нас культурная база общая, име­на-стихотворные строчки тоже в ходу. Запасайтесь!

Говорение по-эльфийски - это использование пышных и сложных ме­тафор. Когда без них, в простоте - значит, говорим на Всеобщем.

** На начало игры (2940) Арагорн еще весьма юн, если не сказать мал, и воспитывается у Элронда. Дунаданами Севера правит его мать Гильраэн с помощью Совета, в который входят капитаны крепостей Эмин Берайд и Амон Сул, хранители ключей городов Аннуминаса и Форноста и Хранитель Предания, то бишь историограф Арнора. Три последние должнос­ти могут занимать и женщины.

Одной из первых игровых акций может стать приход членов Совета в Раздол и испытание Арагорна - чему его там научили.

________________________

Календарь

У Дунаданов существовал двойной отсчет лет: Летописный, иначе Королевский - от основания Арнора и Гондора (3320 Второй Эпохи; этот год назывался Годом Пришествия - Тулмалоа) и общий с эльфами, когда за точку отсчета Третьей Эпохи принималось низвержение Саурона Элендилом и Гил-Гэладом. Разница между ними составляла 221 год.

Летописный отсчет, как следует из названия, применялся для хроник - Королевских книг, или Тар-Пармат. Эти хроники составлялись очень подробно, копии Королевских книг передавались на хранение в Раздол (там же хранились и реликвии королевского дома Арнора - корона Элендилмир, скипетр Аннуминаса, кольцо Барахира и сломанный меч Элендила Нарсил).

Год у Дунаданов делился на двенадцать месяцев по тридцать дней (хоббиты явно переняли эту манеру от людей, в свою очередь перенявших ее от арнорцев). Пять дней, не включавшихся в счет, назывались Аурэссэ (нареченными днями) и помещались на рубеже старого и нового годов. В эти дни отмечался весенний праздник Эрукиэрмэ. Следующий за ним первый день нового года назывался йестарэ. Первым месяцем года был март. Наз­вания месяцев употреблялись эльфийские.

Название месяца, в котором человек родился, могло употребляться в качестве "детского" имени.

Отсчет часов

Сутки у Дунаданов делятся на двенадцать двойных часов. Отсчет начинается от рассвета. Кроме того, в сутках принято неравномерное деление на четыре части: от рассвета до зенита солнца, от зенита солнца до заката, от заката до зенита звезды Эарендила и от зенита Эарендила до рассвета. Этим четвертям даны имена природных стихий. Весной первая часть суток называется "Виль" (воздух), вторая "Наур" (огонь), третья "Кемен" (земля), четвертая "Нэн" (вода). Летом первая четверть - "Наур", осенью - "Кемен", зимой - "Нэн", а последовательность сохраняется.

"Стихийный" счет важен при сборе целебных трав (травы, собранные в определенные часы, действуют лучше) и предсказаниях. Считается, что об исходе войны наиболее ясные предсказания можно получить в часы огня, о дальних путешествиях - в часы воздуха, о любовных делах - в часы земли, о раскрытии тайн - в часы воды.

Эрукиэрмэ

Культ Валар у людей Нуменора не прижился. Конечно, за удачную охоту могли благодарить Оромэ, за урожай - Йаванну, а в морских путе­шествиях обращаться к Ульмо - но это было не более чем фигурами речи. Восклицания типа "О, троны Валар!" считаются чем-то вроде междометий.

А вот культ Создателя сформировался во всех ритуальных подробнос­тях (хотя внутреннее его наполнение всегда, а особенно в конце Третьей Эпохи, было много богаче внешнего выражения).

Эрукиэрмэ,"Моление Эру" - весенний праздник Нуменора. Первый его день назывался Хвалы (Лайталэ). Дунаданы зажигали "небесный огонь" от солнечного луча, пропущенного через линзу (которая обычно вытачивалась из алмаза и наполнялась водой). Этот огонь должен был гореть в течение всего праздника, его угасание считалось предельно дурным знаком. По окончанию Эрукиэрмэ угли костра закапывали в землю - "сажали семена небесного огня".

В день Хвал вокруг костра передавалась чаша. Каждый отпивал гло­ток и произносил слова благодарности Эру. Важно было поблагодарить за все, не забыть ни одну самую малую тварь, ни одну полевую былинку, ни одно жизненное явление.

Праздник был открытым, любой пришелец мог принять чашу и вознести хвалы. Понятно, что из-за этого порой случались инциденты. Рассказыва­ют, что несколько лет спустя после падения Форноста и начала арнорских скитаний некий чужак, пришедший к костру Следопытов, обратился с хвалами к ангмарскому чародею за то, что тот сокрушил Север. Но осквернить праздник пришельцу не удалось - стоящий в круге рядом с ним ар­норец принял чашу и сказал:"Я благодарю Эру за существование Тьмы, так как в противостоянии с ней Свет обретает силу, и радость побед дает нам надежду, а горечь поражений делает мудрыми наши сердца." (О судьбе того вредного пришельца легенда умалчивает, но скорее всего ему позволили спокойно уйти: в дни Эрукиэрмэ кровь не льется.

Открытость праздника привела еще и к тому, что народы из числа побывавших под Тьмой стали смертельно бояться Дунаданов - главным об­разом за "небесный огонь". Далеко на восток от Арнора, чуть ли не до самого Рунного моря, слова "пламя с неба сводит" служат характеристикой злобного и опасного колдуна.

Второй день праздника назывался Дары (Аннат). Дарами являлись творения человеческих рук и ума. Ясно, что творения были не абы какие - ведь они посвящались Эру. В сущности, Единому преподносился не сам объект (ювелирное изделие, меч, песня, замысел), а желание мастера творить, украшать мир. А после празднества с посвященными предметами могло происходить что угодно, они использовались по прямому назначению, но их нельзя было только продавать - или дари, или оставляй себе.

Третья часть праздника - Песни (Линдэ), четвертая - Молчание (Динма) и пятая - Свершение (Эа) имели целью как бы сопереживание Создателю, соучастие в творении Арды. В день Песен звучала музыка, но были и "песни сердца", обходящиеся без звуков, - состояние особого душевного подъема, особой вдохновленности, выражавшееся средствами пластики. В день Молчания, разумеется, царила тишина - считалось, что в этот момент творится ткань мира, и всякое неосторожное слово может нарушить ее узор. Если что-то и произносилось в этот день, то только клятвы, которые нельзя не исполнить. В день Свершения вновь передава­лась чаша и перечислялись жизненные явления и населяющие Арду существа - но упоминание каждого из них сопровождалось словами "Да будет!" (на древнем наречии "Эа!") - это выражало согласие с устройством мира, с участием людей в священной игре мировых сил.

Как со всяким подобным праздником в любом из человеческих сооб­ществ, с Эрукиэрмэ были связаны народные суеверия: все происходящее толковалось как знаки, к любому сказанному слову относились очень вни­мательно - считалось, что оно имеет особую силу, рожденным в это время детям приписывались выдающиеся свойства и судьбы (об удачливых говорили "В день Свершения родился").

За годы скитаний ритуалы Эрукиэрмэ в Арноре существенно упрости­лись, но всякий арнорец, где бы он ни находился, всегда отмечает праздник, оставляя хотя бы самое важное: перечисление сущего в Арде и согласие с его бытием.

Жизненные ритуалы

Основную роль в них играли соль и жемчуг как предметы, связанные с морем и заморской древней родиной. Происхождение жемчуга, символизирующего верность, связывалось с плаванием Эарендила (слезы Эльвинг); соль, символизирующая скрытую, невидимую силу, возникла в дунаданских обрядах вскоре после прихода в Средиземье. К этому времени относят на­писание "Баллады о последних Западных королях", в которой королева Тар-Мириэль говорит своему супругу Ар-Фаразону Золотому: "Ты бросишь нас в море, как соль, и мы растворимся в нем. Но если мы станем солью в море мира, другим станет море - и мир уже никогда не отвергнет нас". Возможно, анонимный автор баллады предвидел дальнейшую судьбу Дунаданов Севера, слившихся со Средиземьем, как соль с морской водой.

Жемчуг был связан с именем человека. Когда Дунадан получал имя, он надевал на шею жемчужину на цепочке или шнурке (то есть, их стоит привезти штуки хотя бы по три-четыре каждому), и во всех межличностных ритуалах она "замещала" носителя имени. При принесении брачных или побратимских обетов люди, связывающие себя клятвой, обменивались своими именными жемчужинами - "сплетем имена, и да будут они одним именем". Имя равнялось судьбе, а жемчужина - имени (если она нечаянно терялась или как-либо повреждалась, слез никто не лил, просто брали другую - важен не предмет, а его легенда).

Когда арнорец умирал, именные жемчужины с него снимались. Смерть называли "уходом в края, где нет имен" или "в безымянные земли".

Арнорца, погибшего вдали от родины, хоронили по обычаям тех стран, где его настигла смерть (если нет возможности провести обряд по-своему). Те, кому посчастливилось дожить до старости в кругу близких, выбирали место упокоения сами.

Дунаданы пользовались Правом Эль­роса - правом достойного ухода по собственному желанию. Человек, ус­тавший от жизни, утративший цель и надежды, мог спокойно попрощаться с теми, кого любит, благословить их, сказать последнюю на своем веку стихотворную импровизацию, возлечь на смертный одр, закрыть глаза и отправить свою душу по неведомым путям Аданов. Прочие рыдают, говорят стихи и насыпают курган над почившим.

(В "Возвращении короля" описана попытка наместника Денетора воспользоваться Правом Эльроса - попытка не удалась по причине безумия пытавшегося. В "Повести об Арагорне и Арвен" рассказано, как Право осуществляют Арагорн и его мать Гильраэн).

Важный арнорский ритуал - наречение оружия. Когда отковывается новый меч, его хозяин вешает на рукоять жемчужину, дает мечу имя и представляет его собратьям-арнорцам. Те обращаются к мечу по этому имени и произносят в его адрес благословения и, если случай вышел, пророчества.

Соль играла роль закрепителя и применялась всегда в конце ритуа­лов. А в их начале люди обращали взор к Западу.

При клятвах в свидетели призывали весь мир: клянущийся и присутствующие смотрели в небо и в землю, а также на четыре стороны света.

Зрячее Сердце

Укоренившийся во Всеобщем языке перевод слова Тиркойе - "Зрячее сердце" - несколько неточен. Более верное значение - "наблюдение за душой", "охрана души".

Орден Зрячего Сердца сформировался в первые десятилетия освоения Арнора. У выходцев из Нуменора соседи в то время были незавидные: меж­ду Раздолом и Серебристой Гаванью, которые уже тогда взяли курс на са­моизоляцию, земли были населены людьми, долго прожившими под Тьмой и подчинившимися ей. И эти люди вовсе не проявили к пришельцам пылкой любви: Дунаданов боялись до ночных кошмаров ("Не ходи в лес - Скита­лец в чащу заманит", - так до сих пор пугают в северных деревнях не­послушных детей, хоть корни этого страха забыты), либо восхищались ими как полубогами - ни то ни другое любви не предполагает, а вот пойти и взять на меч этих чужих очень даже не мешает, потому как зависть бе­рет.

И бедным нуменорцам пришлось воевать, чтобы выжить, - это было непривычно, дико и нежелательно, да к тому же и жалко незадачливых вражин-варваров.

В этих условиях закономерно возникла идея: чем убивать варваров, лучше делать из них цивилизованных людей. Те из Дунаданов, кто меньше прочих хотел воевать, шел учить - правильному с нуменорской точки зрения образу жизни. Столь же закономерно эти учителя объединились в орден, который закономерно обзавелся своими правилами и запретами. А с течением времени орден, как это часто случается с подобными сообществами, занялся всяческим расширением сознания и погоней за нестандарт­ными способностями, в частности, развитием дара предвидения.

В поздние времена перед посвящением в орден Зрячего Сердца чело­век проходил испытание. Самой сложной его частью был годовой обет молчания. Этим проверялась серьезность намерений кандидата. Очень многие ломались на простом "здравствуй" или "благодарю", а второй срок мол­чать уже не желали. По окончании искуса посвященный "прозревал серд­цем" и обретал пророческие способности.

Еще одним уникальным умением людей Тиркойе было отдавать жизнь другому. В самом прямом смысле - отдать умирающему отписанный тебе жизненный срок, вместо него удалиться в страну мертвых. А спасенный добавлял к собственному имени имя жертвователя и брал на себя обязательство довершить миссию ушедшего, коли таковая была.

Основным принципом ордена Зрячего Сердца было преображение мира мирными методами. Поэтому людям Тиркойе запрещалось проливать кровь разумных существ (даже орков - всякий разум от Эру, и никто не безнадежен). В силу этого запрета орден стал преимущественно женским; одним из немно­гих представителей сильного пола, принадлежащих к Тиркойе в поздние времена был Мальбет Златослов, которого предание называет слепым (в действительности он таким не являлся). Посвященный Тиркойе, убивший кого-либо, не лишался своих знаний и способностей, но не пользовался ими - пролитая кровь слепит сердце, и нравственная строгость Дунада­нов препятствовала им смотреть слепыми очами. Тем не менее "ослепший", поскольку он все помнит и знает, имеет право учить и посвящать нович­ков - пусть ученик становится выше учителя своего.

Согласно одному из предсказаний, вновь получить право на зрение сердца "ослепший" Тиркойе может в том случае, если вернет смерть нежи­вому. Истолкования это предсказание не получило, кто сей неживой и как вернуть ему смерть, раз у него и жизни-то нет, неизвестно по сей день.