Меня свзывают какие-то странные, корневые отношени с Моцартом. Не могу понять, к чему бы это, и где подлинная причина. Много сказано слов о безупречности, гармонии, строгости, красоте и абсолютности некого музыкального духа, который живет в моцартовской музыке. Я ощущаю это просто как "слова", не могу найти иных.

От Моцарта я постоянно рыдаю. Это ни с чем не сообразно. Я не могу уже нормально ходить в театры на оперы, потому что всегда стыдно, когда зажигается свет. У меня весгда вся морда в потеках туши, и я наловчилась вытирать ее, пока еще с носа не закапало. Та же история дома. Сижу, шью дырявые карманы или штопаю носки, играет музыка, чтоб фон был приятный у бытовухи - и если это Моцарт, то все. Обнаруживаю себя потом всю в слезах, иголка потерялась, я как тот вампипр из какого-то блядского клана, который ступорится перед искусством, и делай с ним что хочешь.

Про фильм «Амадей» можно и не говорить - и дело не в сюжете, поскольку там музыки полно той самой, от нее у меня все лето прошло сами знаете как. Я три месяца сидела на стуле, рыдала и втыкала. Невозможно остановиться. Я с этим всем так взаимодействую, что музыка идет не через уши, я попадаю в какие-то моцартовские внутренние пространства, и там полно скорби, там сидит и плачет чистое, доброе и любящее весь мир существо, которое только и может делать, что до смерти и даже после нее выражать эту любовь и приятие всего мира самым адекватным языком - а сидит оно там, потому что снаружи его тут же начинают убивать. Причем не давая себе никакой возможности осознать, отчего они его убивают, чем он является, и отчего его просто лучше послушать. Эта глухота - форменное проклятье божье, которое случается с людьми. От этого скорби только больше. Нельзя сказать, что люди порочны - они просто сами себя прокляли, и ничего не слышат.

Фальшь, вранье,  тупое самодовольство, ограниченность, бездарность, трусость, скованность, выдача одного за другое - это музыкальные термины, которые описывают глухоту обладателя. Люди - это божественные инструменты, и когда они несовершенны, в мире ясного слуха ощущается огромное, глубокое, ни с чем не сравнимое горе. Это горе лишено личной окраски - не просто у кого-то что-то отняли, а не было и нет, и вроде не надо.

Когда я играю на пианино - а играю я плохо - я все равно в какой-то момент сливаюсь с его нутром, мне все равно, что там происходит на клавиатуре. Наверное, самое глубокое вживание случается у органистов: они и руками и ногами в инструменте, а снаружи музыка. Все это части другого целого: когда я люблю человека и взаимодействую с ним - снаружи должна быть музыка. И огромное горе обрушивается на меня, если это не так.

Есть ужасная и точная картина Босха «Ад музыкантов». Там каждый музыкант принимает жуткую смерть от своего ингструмента. Кто на флейте, как на колу, кто в струны вплелся, искривленые тела, кнопки-раструбы-деки, и кишки. Возрожденческий Рай всегда предствлен как групповое музицирование. Почувствуйте разницу с групповым изнасилованием.

Когда Толкиен придумал диссонанс Мелькора - основу всяческого безлюбия и дальнейшего разрушения - он выразил ту же мысль.

Глухой к музыке, неточный человек никогда не будет благодатен и соразмерен, он только все изуродует.

Я сижу и отлично понимаю, как от кривой музыки, от лязга, варварского нестрояка и механического громыханья можно сойти с ума, потерять слух - а с ним и способноть различать в мире самые важные вещи, попасть в обитую плюшем камеру, оказаться в аду. Несчастные эльфы :-)

...И, конечно, все это время я думаю, что фальшь - это же моральное понятие, вот и за пределами консерватории тоже все так!

От глухих людей я болею. Я болела от нашего Тампля, потому что вместо благодати и всепрощения, которые заключены в музыке как таковой, вместо этой точности и строгости, там постоянно маячила фальшь. Я помню, как меня это парило, хотя конечно - все мы люди, ну - не может кто-то тебе спеть твою мессу, как ты ее написал, ну извратили тебе тройку партий, ну орут, ну промахиваются, никто не ангел, ну - переставили сцены, выкинули куплеты, замяли финал, бывает - на фоне всего этого я не могла понять, что же меня так мучает.

Наверное, я очень наивная, и никак не могла смириться с тем, что одной музыки, хороших слов и красивого сюжета все-таки мало людям для счастья. Им непременно надо играть первую скрипку, или под эгидой всего этого меряться чем-то весьма далеким от музыки.

Взяла книжку про Моцарта - никакой музыки, одни слова, старый роман «Возвышеное и земное» - и началось. Не могу читать, постоянно плачу. Еще только 43 страницы счастливого детства - а уже глаза режет.

Пронзительное, ясное, ангелическое мышление - единственный источник и слуха, и таланта, и музыкального результата. «Ты же любишь Папу, Вольфи?» «Да, я очень люблю вас, Папа! Сначала боженьку, потом Папу».
Нечем крыть.
Стыдно пользовать.
Ты катаешь по европам чудо-игрушку, чтобы у тебя через нее было будущее - а игрушка, любящая тебя, прекрасно осознает в свои 4 года, что она любит бога больше, и катается с тобой из-за Него.

Так и продолжалось все его 35 лет. Бедные архиепископы, императоры и директора театров. Им казалось, что концерты и оперы пишутся для них.

Иногда мне кажется, что Моцарта пришили от стыда.
Самое ужасное, что никакого гнева или протеста это в нем не вызвало. Только недоумение.

 2007