Мой средний брат с остатками дружины, наконец, добрался до меня. Он тоже был в трауре. Мы никак не могли смириться с гибелью младших сыновей нашего отца. Они казались факелами, что сгорели до срока. Наши светлые волосы были единственным, что теперь отличало всех нас от стаи ворон. Большая черная стая, покрывшая лед. Правда лед этот был каменным - сине-зеленым, прозрачным, в черных неподвижных трещинах. Но в сердце каждого царствовал холод.
Вернулся и мой старший брат. Шлем его был разбит, древко знамени сломано. Он был ранен в руку - она висела на перевязи. Он приветствовал нас левой рукой. Обе они были пусты.
- Где твое кольцо? - спросила я.
- У того, кто спас мне жизнь, - сказал он.
- Скажи мне, кто - я вечность буду благодарить его...
- Он не проживет и половину вечности... Он из пришедших следом... Ты не знаешь, сестра, почему никто из моих родичей - бессмертного и сильного народа, рожденного для огненной войны, посмевшего бросать Стихиям вызов, посмевшего нарушить их запрет, сумевшего достать Источник Порчи и в слове, и в сраженьи на мечах, никто из тех, чей гнев подобен шторму, а смелость велика, как океан, кто незаметно переносить раны, избавлен от телесного недуга, кто вечно молод, крепок и здоров, с кем мы клялись во мраке, локоть к локтю, над телом Короля Благой Земли, с кем мы прошли по ледяной пустыне, кому не причинили мы вреда, - не знаешь, почему никто из них в тот час не пожелал рискнуть собою? Где смелость их была, где был их гнев - не знаешь ли ты этого, сестра?..
Я не знала. Мой брат был бледен от пережитого унижения, что прорвалось в этих словах - и я поняла, что его бросили в гиблых топях - бросили умирать или сдаваться противнику, потому что в час беды каждый думает о членах своей семьи. А если бы он попал в плен? Кто смог бы рискнуть ради него? Ужас вновь перехватил мне гортань.
- Это братья Макалаурэ? - прохрипела я. - Не говори, я знаю, что это из-за них! Они спаслись бегством... Они-то не понесли ни одной потери!..
- Они потеряли Север. Они теперь воистину как листья, гонимые ветром... И я сам не знаю, что говорю...
...Он выстроил пришедших к нам за защитой в зале с ледяным полом и начал принимать присягу. Вновь прибывших было больше оставшихся. Они принадлежали к разным домам и народам. Все они дали обет верности моему брату и поклялись считать его слово законом для себя.
- А теперь слушайте мое слово, - сказал мой брат. - Вы бежали перед Врагом и видели его силу. Всей нашей общей мощью мы не смогли одолеть его. Теперь нас меньше вполовину, и одолеть его мы тем более не можем. Мы не можем его одолеть хотя бы потому, что у него иная природа. Он - Стихия мира, мы - всего лишь мы... Поэтому с этих пор мое королевство закрывается для внешнего мира. Наш родич, Король Лесов, был прав, закрывая свои пределы. Но они под защитой чар, чья сила нам не дана. Наша сила только в нас самих... Отныне никто не будет покидать этих владений без моего разрешения. Никто не пересечет их таким же образом. Каждая пядь границы будет охраняться. Ушедший не имеет права говорить, где находится эта земля. Творец да поможет тем, кто попадет в плен. Если обстоятельства будут таковы, что наш народ и его союзники решатся на общий бой, мы выступим, чтобы победить или погибнуть. Я сам поведу вас на эту битву, а до тех пор забудьте о войне.
...Мне же мой брат сказал другое:
- Сестра, ты немедленно покинешь мои владения и отправишься обратно, к брату отца нашей матери. Он обещал не закрывать перед нами двери... Настал час воспользоваться его словом.
- Ты сам не знаешь, что говоришь. Он же приказал нам убираться, он запретил наш язык... Что я скажу ему по возвращении - мой брат выгнал меня, не возьмете ли обратно?
- Мне все равно, что ты скажешь. Там твой супруг и твоя дочь.
- С ними ничего не случится!
- Конечно. Поэтому ты отправишься туда же. Мое королевство не выстоит. От всего, что ты здесь видишь, не останется камня на камне. Никто из его жителей не переживет и года по счету Благословенной земли.
- А ты? Ты - знающий это - что будешь делать ты?? А наш брат?
- Наш брат с женой и дочерью поедет с тобой.
- Он не захочет!
- Значит, он останется со мной. Он принадлежит нашему дому и будет его защищать.
- А я? Чьему дому принадлежу я?
- Ты жена своего мужа и мать своей дочери, твой супруг из дома Владыки Лесов. Ступай к нему и раздели его судьбу.
- Как ты смеешь так говорить со мной? Как ты смеешь гнать меня вон, не считаясь с моей волей?!
- Ты моя младшая сестра, у тебя нет права голоса. Если бы здесь был твой муж, мы обсудили бы с ним твою волю и твое местонахождение. Но он далеко. Поэтому твоей волей распоряжаюсь я.
- Ты?! Не смеши меня! Я правила вместо тебя, пока ты чуть не попался в ловушку в своих топях! Я была лучшей правительницей, чем ты был воином! Я хочу помогать тебе, потому что знаю, как это делать! Ты не владеешь сам собой! Как можешь ты распоряжаться тем, что от века не твое? Что лишь Единому подвластно?
- Если я буду просить тебя оставить эти владения, то потерплю неудачу. Здесь твое место. Это правда. Я люблю тебя. Ты - щит мой от потерь и черных мыслей... Но правда в том, что в нынешней войне... Одним словом, я приказываю тебе отправляться туда, где стены понадежней этих!
- Чем, чем эти стены ненадежны?
- Тем, что за ними одна из самых мощных сил. Мы сильны - в этом наша слабость. Мы словно провоцируем удар... Мы раздразнили нашего Врага. Он пролил кровь от нашего оружья! Верховный государь его взъярил... Враг Короля Лесов в глаза не видел... Он Скрытых Городов не наблюдал. Моя земля пред ним как на ладони. Да будь она сокрыта сотню раз - достаточно нечаянного слова, что пленником обронено в бреду...
- О чем ты говоришь, любимый брат мой?..
- Я наших братьев мертвыми не видел... И я терзаюсь мыслями - а вдруг?..
- Нет, - сказала я. - Я видела их мертвыми. Они погибли, не заметив смерти - их ночь взяла объятием одним... Я видела и то, что ты сказал: тебя из боя вынес человек. Я думала тогда - ты тоже умер... но ты вернулся цел и невредим.
...Мой брат впился в меня глазами. Потом его взгляд ослабил хватку и убежал за мою спину. Рассеянно и недвижно он созерцал нечто, видимое лишь ему одному. В его глазах скрещивались тени.
- Когда ты видела братьев мертвыми? - спросил он наконец.
- Давно.
- А меня?
- Я не видела тебя мертвым, я же сказала, что ошиблась...
- Ложь делает тебя похожей на Макалаурэ... Давай, скажи мне - когда? Совсем недавно, не так ли?..
- Прекрати!
- Поклянись мне... - он перевел на меня взгляд, расширенный зрачок делал их черными. - Поклянись мне, - прошептал он, - никогда не проливать обо мне слез. И никогда не носить по мне траур.
- Нет, нет... я не могу дать подобной клятвы... все наши клятвы на руку только Врагу...
- Разве много я прошу? Враг не услышит тебя... Никто не услышит... Прошу тебя, поклянись мне...
- Это жестоко! Ты хочешь, чтобы я смирилась с тем, что ты умрешь? Хорошо. Когда я смирюсь с потерей братьев - я постараюсь смириться и с этой. Ты хочешь, чтобы я покинула тебя - хорошо, я уеду, чтобы ты был вполне спокоен. Тебе незачем было дерзить мне - ты мог сказать правду: сестра, я собираюсь умереть, и не хочу, чтобы ты была тому свидетелем... Ты хочешь, чтобы я не надевала траур? Хорошо, может быть я в нем похожа на Макалаурэ... Ты хочешь, чтобы я не горевала о тебе, чтобы осталась равнодушна, не находила прибежище в слезах? По-моему, ты слишком многого хочешь!
- Послушай меня. Моя судьба мне совершенно очевидна. Я отдал бы руку, чтобы не умереть здесь или не попасть в плен, но я в кольце моего удела... Твои слезы заранее лишают меня воли... Или ты хочешь, чтобы твой брат оказался трусом?
- Скажи мне, что ты затеял.
- Я пока ничего не затеял. Я хочу жить и не хочу, чтобы мое имя стояло рядом с именами тех, кто убил моих друзей на той стороне Моря. Я не хочу, чтобы та, кого я любил на той стороне Моря, которую пролитая кровь не пустила ко мне - отняла у меня надежду...
- Я совершенно не знаю тебя... Я не понимаю, к чему ты клонишь... Неужели желания жить мало для того, чтобы жить?
- Желание жить... Если бы ты знала, какие горизонты мне рисует мое малодушие... Как это естественно - жить, смеяться, гордиться чистыми руками, владеть народом собственной страны, хмельные чаши пить без угрызений, гонять оленей в зарослях густых, послать войну за северные скалы, и проклятые Камни вместе с ней - что мне до них, я только раз их видел, их свет отныне льется прямо с неба светилами, что после них взошли... Пусть горстка дураков недальновидных, попавши в плен к нечаянным словам, сражается за старое наследство, Источник Порчи этим веселя... Я буду в стороне - никто не смеет сказать мне, что я трус или подлец. Мне просто дела нет до старой розни... Я средь родни случайно оказался, когда она кровавила мечи... Я не таков, мой жребий не отравлен проклятьем, что легло на наш народ... Я лучше всех, меня минует гибель. Пусть кто-нибудь другой лежит на поле, кормя собой стервятников седых, пусть кто-нибудь другой умрет в оковах, подставит грудь отравленной стреле, на меч падет, провалится под землю, лишится сил под чарами Врага - я вовсе на такое не способен... мне смерть страшна, мне боль невыносима, сам вид Врага меня кидает в дрожь, он ныне безобразен стал и алчен, он сеет ужас на своем пути, ему верны бесчисленные слуги, они жестоки так же, как и он... Я буду тих - они проедут мимо... Я за своей алмазною стеной смогу прожить бесчисленные годы, в блаженстве дни и ночи проводя... Когда же я случайно их покину - что я увижу? Царствие Врага? Равнину пепла, черные долины, покрытые квадратами могил? Я крикну в небо - кто меня услышит?...Я лягу в пепел - что он скажет мне?.. Бессмертный идиот - и ты был призван за тем, чтобы хоть что-то изменить... Твои друзья, сородичи и братья перед тобой - их лепта внесена... какой бы ни была она бесцельной - они ее платили не скупясь... Их краткий век отныне полон смысла. На их курганах белые цветы не вянут, и дрожит Источник Порчи, и в ярости сжимает кулаки: они - его неполная победа, они - знак поражения его, они - живая память древней славы, они - знамена смелости былой. А ты ступай, - прошепчет серый пепел, - тебе на этом кладбище нет места, тебе и в этом мире места нет - ты пропустил и жизнь свою, и гибель, и время, для которого рожден. Ты пропил и пропел свое бессмертье, не нужное средь праха никому, никто его с тобою не разделит, и ныне не избавит от него... Ступай - и тихо жди скончанья мира. Ступай - ошибка матери своей... Постой, сестра - я знаю, что ты скажешь... Ты ведаешь теперь мой главный страх... Все перед ним - лишь детская забава... Пред ним и смерть - не более, чем миг... Прошу - ты слез по ней пролить не вздумай, не вздумай трогать траурных одежд. Твоя любовь меня на свете держит, она крепка, как якорная цепь... Прошу тебя, люби меня слабее, пусти меня - мой долг сильней меня, прости меня - я был не лучшим братом, пойми меня...
...Я уехала. В моем сердце поселилась глухая, не уходящая скорбь. Оно не ошиблось тогда, над водой - я должна буду похоронить своего брата в этих землях, и я должна буду принять его удел.
Я гнала от себя это знание, я сбрасывала свою скорбь на счета войны, которая отняла у нас близких. Слова моего брата я приписывала его утрате, его разочарованию, усталости и сотне других неверных вещей. Правда была в том, что я не знала своего брата. Я любила его с закрытыми глазами.
Я считала, что он - торжествующий разум, а я - нетерпеливое сердце, я думала - мы отлично дополняем друг друга, и так будет вечно. Я думала, что он никогда не покинет меня.
Но он покинул меня. Равновесие было шатким. Он взялся за то, что было ему не по плечу, и он знал это, и не внял доводам разума. Он, рожденный для дома, где царит согласие, разжег вокруг себя вражду, он оказался в ее центре. Она захлестнула его, как вода... Его народ, клявшийся в верности, искавший его защиты, признававший его слово за свое, предал его, его дом был разрушен. Он сам разрушил его - он потерял голову. Это я жила рассудком, а его вело только сердце. Он действительно не принадлежал себе.
Дальнейшее - предание.
Человек твоего народа, сын того, кто спас моему брату жизнь в гибельных топях, случайно проник в предел Владыки Лесов и полюбил его дочь. Это было то самое вмешательство Творца в ткань мироздания, знак его присутствия, о котором говорил мой брат. Это был урок нашей гордыне. Король Лесов затворил свои границы от людей, которых он презирал - он был ими унижен... Его дочь полюбила человека.
Она - которая видела моего брата едва ли два раза в жизни - и стала для него королевой пламени... Поразительно, как все знаки судьбы постоянно были у нас перед глазами, мы словно все время кружили вокруг да около, топтались на одном месте, смотря вокруг, а не на них. Я не знаю - возможно, мой брат их прочел. Я допускаю, что все, что он сделал после - он сделал с открытыми глазами. И я не знаю, что выше - бороться с общим уделом, чтобы не быть орудием искажения, не быть бесплотной тенью - или смириться со своей частной судьбой, испив общий удел до конца.
Король Лесов был не таков. Узнав о выборе дочери, он впал в ярость, он не читал знаков судьбы. Но он знал, что она имеет области добра и области лиха, и тот, кто попадет в область лиха, будет смолот ею, как зерно под жерновом. Он знал, что клятва нашего Первого Дома - именно такая область, и проклятые Камни - ее двигатель. И он, не желая пачкать рук хотя бы и о человека, решил положить его под жернова судьбы. Он послал избранника дочери за одним из проклятых Камней.
Этот человек твоего народа был тем, кого я видела в зеркале воды. У него было кольцо моего брата, доставшееся нам от отца. И он пошел к моему брату просить о помощи. Клятва, данная много лет назад в гиблых топях, ожила и потребовала исполнения.
Мой брат исполнял обещания буквально: он поднял свой народ - но народ слишком хорошо помнил, что надо забыть о войне. Братья Макалаурэ - мрачные кузнецы - едва услышав о Камне, клялись убить на месте любого, кто притронется к их сокровищу, будь он родич, друг, союзник или бессмертный дух. Я представляю, что они кричали. Не одно предание не в силах это сохранить.
- Не смей даже помыслить о Камнях, сын рыбачки! Это не твоего ума дело! И уж тем более - не этого звереныша!
- Если ты или кто иной дотронется до нашего Камня - я размозжу ему голову!
- Отчего же вы не идете за ними, принцы Первого Дома? Ваши Камни у Врага - отчего вы берете их?
- Потому что это нелепо! Враг только того и ждет, чтобы перебить нас всех по одиночке! Ты забыл свои собственные слова! Никакой мощи теперь не хватит, чтобы одолеть Источник Порчи!
- Говорите за себя, принцы Первого Дома.
- И скажем! Потому что только глупец и самоубийца мог бы послушать тебя! К счастью, здесь таких нет!
- Говорите за себя, принцы Первого Дома, а не за мой народ.
- Твой народ!.. Да посмотри на него! Он же не смотрит тебе в глаза, ему стыдно за тебя! Ты хочешь погубить свой народ из-за единой прихоти! Где твое хваленое милосердие? Твоя хваленая мудрость?
- Где ваша хваленая смелость?
- Не смей заикаться о нашей смелости, сын рыбачки! Мы держали Север, пока ты спал в своих покоях! Мы били Врага, пока ты учил своих зверенышей считать до десяти... Хочешь отыграться? На чужих костях прослыть великим героем? А может, ты просто захотел наши Камни?
- Не смей и думать о Камнях!
- Вы думаете о Камнях - я думаю о моем слове.
- Держи его сам! У нас есть свое! А если ты тронешь Камни - я убью тебя собственными руками!
- Я сожалею, что вы не сделали этого раньше... В Гаванях у вас была эта возможность.
- Не смей поминать Гавани, ты ничем не лучше нас! Не смей их поминать - или отправишься за своей корабельной родней!
- Неужели ты думаешь, сын рыбачки, что твоя королевская мантия дает тебе над нами права? Ты был и остался последним в роду! Ты не умеешь воевать, ты чуть не утоп в болоте! К какому походу ты призываешь свой народ? Какое право ты имеешь приказывать нам - нам, которые должны были оказаться на твоем месте? Которые должны были быть королями вместо тебя?
- А может быть, ты просто хочешь вставить наш Камень в свое ожерелье?..
- А может, ты хочешь отдать наш Камень этому чумазому последышу? Камень, из-за которого погиб наш отец?..
- А может, ты просто решил погубить свою страну? Да стоит любому из вас - тебе или твоему зверенышу - попасться на глаза Врагу, как он будет знать о твоем королевстве все! Никто не спасет его!
- Да что с ним разговаривать! Убить звереныша немедля - и делу конец!
- Убить всякого, кто возьмет в руки Камень!
Мой брат говорил им, что ни одно слово, брошенное на ветер, не погибает в суе - все они летят прямо в уши Владыки Ветров, Верховного Короля Мира. Мрачные кузнецы проклинали Владыку Ветров и не имели над собой королей, кроме своей клятвы. Жернова судьбы начали свой ход. Подданные моего брата поняли это и пожелали остаться в стороне. Никто из них не захотел идти с моим братом по слову своей верности. Никто не одобрил его намерения. Никто не посчитал мужчину твоего народа достойным исполнения обещаний.
Тогда мой брат бросил наземь свой венец, где переплетались листья, долгие травы и капли алмазной росы - и отрекся от власти над таким народом, такой страной и таким законом. Он перечеркнул свой род и свое настоящее. Лучник выстрелил.
Мой средний брат умолял его одуматься - после отречения, в глубине алмазных чертогов, с глазу на глаз. Он понимал, что произошла катастрофа, она не умещалась в его голове. Он тоже считал моего брата торжествующим разумом, владыкой рассудка.
- Что ты наделал? - ломал он руки, - Как ты мог так глупо поступить? Ты же наш законный Лорд, глава Золотого Дома!
- Глава Золотого Дома - наш отец. Я всего лишь его сын. Поэтому я делаю то же, что и он. Я ухожу.
- А мы? Что будет с нами?
- Я просил вас идти со мной... Лишь десятеро вышли вперед, чтобы стать моими спутниками. Для них я буду государем. Остальные вправе делать, что захотят.
- Это говорит твоя обида! Она затмила твой разум...
- Разве? Мой разум говорит мне, что все, кроме этих десяти - не более, чем балласт.
- А я? Кем ты теперь называешь меня?..
- Ты мой брат, у тебя жена и ребенок. Носи то имя, которое они тебе дадут.
- Ты презираешь меня!
- Ты мой наследник.
- Ты презираешь меня!
- Я не презираю тебя. Я знаю тебя с рождения. Я не хочу, чтобы ты шел со мной, отговаривал меня и тратил на меня свое время. Оставь меня!
- Нет, нет... Ты погибнешь! Ты лишился рассудка. Как я могу оставить тебя?..
- Что толку, если мы погибнем оба? Что толку, если я останусь цел, а ты умрешь из-за моей причуды? Ты хочешь, чтобы я себя винил? Чтоб я не смог в глаза твоей супруге и дочери по-прежнему смотреть? Чтобы корона Золотого Дома досталась недостойной голове? Надень ее - и жди меня обратно. Народ наш тих... Им просто управлять... Он из-за стен и носа не покажет... А я устал. Я еду прогуляться... Оставь меня!
- Я без тебя умру!
- Твоя любовь меня лишает воли... Прошу тебя, не искушай меня... Пойми - сейчас я должен быть свободным... Прости меня...
...Он предчувствовал, что власть предаст его. Но ему было больно.
Мой средний брат, принявший его венец, рассказал мне об этом. Мой средний брат, подобный сгустку седого тумана, не был рожден королем. Он любил книги и тяготился властью. Она согнула его. Он сокрушался о нашем старшем брате и считал себя преданным. Он говорил - преступно следовать страстям, преступно верить снам неверным, быть может их источник - Враг, отец обмана и коварства?.. Преступно предавать народ, бросать его на растерзанье братоубийственной войны, где каждый перед троном - хищник, преступно нарушать свой долг - долг короля пред королевством. Оно - превыше государя, оно - хранимое дитя. Долг государя в час любой - остаться со своим народом. Никто из наших королей венца на землю не бросает. Заложник верности идет дорогой наименьших зол...
Он был сторонником умеренных решений. Мы спорили. Он был по-своему прав. Это была рассудочная, земная правота, правота благополучия. Для легендарной правоты, способной разрушить предопределенность или стену из крови, ей не хватало главного - полной свободы в распоряжении собой.
Мой средний брат не был рожден королем. Но он не был и трусом. Судьба не дала ему блестящих побед, но его имя не связано ни с одним громким поражением. Он потерял крепость на острове посреди реки - крепости теряли и другие. Он мог бы пойти с моим старшим братом даже на смерть, он мог поднять остатки своей дружины, которую вывел из-под огня, его не остановил бы запрет. Если бы он принял решение - ничто не остановило бы его. Но он колебался. Мой старший брат был для не просто Лордом - он был для него светом в ночи, счастливцем, что никогда не проигрывает, которому легко удаются самые гиблые дела, торжествующим разумом... Слова старшего брата имели для него силу закона. Он никогда не спорил с ним, и я сомневаюсь - смотрел ли он дальше его слов. Поэтому он слушал старшего брата - и не мог принять решение. Мой старший брат не стал приказывать ему остаться, это было бы жестоко - он просто его убедил. Он усыпил его сердце. Это было решение одиночки. Как ни парадоксально это звучит - тут душевное равновесие взяло верх над соображениями чести. Мой брат боялся терять близких.
- Источник Порчи владеет Камнями нашего народа, - говорил старший брат перед рассветом, расставляя на столе хрустальные кубки для большей ясности. - Он претендует на обладание светом, созданным Владычицей Звезд. Обладая Камнями, он искажает сам Свет - их сущность. Это величайшее кощунство... Лучше уничтожить их, чем оставить в его короне. Они освещают его подземелья, муки наших сородичей, их смерти и их сломленную гордость... Эта насмешка достойна кары. Не правда ли?
- Да, это ужасно. Конечно - надо что-то делать...
- Ты знаешь - мне никогда не было дела до этих Камней. Но пока они в руках Врага, у нас не будет ни мира, ни надежды на лучшее. Эти Камни - словно привет оттуда, из-за Вод... Из-за непроходимой стены... В них то нетленное, что нам кажется утраченным, что мы отчаялись вернуть, но что нам необходимо, как воздух... Понимаешь меня?
- Да, конечно - мы все давно отчаялись... Все забывается - даже Благая Земля...
- Без Камней мы никогда туда не вернемся.
- Это ужасно. Действительно - надо что-то решать с этими Камнями.
- Вот именно. Камни у Врага, - мой брат сгреб грудой хрустальные кубки. - Но никто из нас никогда не возьмет их у него. На них гнев Стихий и наша кровь, нам предречено упустить их. - Он посмотрел на брата. - Их возьмет тот, кто никогда не имел к ним отношения, не вызывал гнева Стихий и не делил рок нашего народа. Тот, кто чист. Их возьмет человек.
- Постой... Неужели ты думаешь?..
- Я совершенно уверен.
- И это тот самый случай? Тот самый человек?..
- Именно. Мы возьмем Камень у Врага и натянем нос родне Макалаурэ. Конец истории.
- Но они так злы! Они же клялись убить всякого, кто притронется к их сокровищу!..
- Велика беда. Я отдам им их сокровище - пусть делают с ним что хотят. Главное - взять.
- Да, главное - взять.
- Разумеется. Поэтому сиди здесь и жди нашего возвращения.
- А если с вами что-нибудь случится?..
- Ну - на войне как на войне...
...Мой средний брат поверил его надежде. С первыми лучами солнца он поверил, что поход за проклятым Камнем - не более, чем хорошо рассчитанная вылазка, азартное приключение. Уверенность старшего брата заставила забыть о катастрофе. И эта уверенность была такова, что каждый в стране, предавшей государя, забыл свое предательство. Маленькая вылазка на двенадцать горячих голов - это куда правильней, чем ратный поход.
Мой брат мог обмануть кого угодно, но только не меня. Он поспешил, убрав меня со своего пути. Если бы я была с ним, он не ушел бы из своих владений как нищий, которого выкидывают за ворота. Возможно, он ушел бы во главе армии. Он все равно бы ушел - он не мог не сдержать клятвы. Но он бы умер как король.
Я знаю - он не был бесстрашен. Ему были ведомы и робость, и смертная тоска, он мог смириться с гибелью в бою - в горячке битвы, в опьяненьи схваткой... Но он боялся длительного плена, он сотню раз мне это говорил. Он не хотел смотреть в глаза Врагу - его бросало в дрожь его обличье... Но именно по этому пути его вела жестокая судьба.
Он встретил ее в крепости на острове посреди реки, которую возвел своими руками. Кольцо рока оказалось очень узким, а мир - слишком маленьким, чтобы увернуться. С иных берегов он казался нам огромным, страшным и прекрасным. Избранница моего брата не верила, что он прекрасен, и соглашалась с остальным. Она ошиблась - он был и прекрасен и страшен, но не был огромен. Он был тесен, как клеть, куда заперли нас слова Владыки Судеб. Нас отделяли от огромных, неизведанных пространств стены крови. Лишь в тот миг, когда они пали, я поняла, что это так. Но тогда внутри нашего тесного мира каждый мог ступить в реку дважды. Реки менялись, дороги - нет. Крепость на острове была теперь занята приспешником Источника Порчи. Тем, кто ныне занял место Врага и сам стал Врагом. Тем, чей взгляд преследует тебя.
Его взгляд и тогда заставлял каменеть любого. Отряд моего брата застыл на ходу, когда был обнаружен. Мужчине твоего народа повезло - он лишился чувств. Мой брат был лишен этого свойства. Он принял Истинный Облик - наследие нашей королевской крови - и вызвал приспешника Врага на поединок. Они сражались на песнях могущества.
У этого поединка не осталось ни одного свидетеля. Все, кто видел его, были умерщвлены. Приспешник Врага никогда не сказал бы о нем правды. Легенды говорят, что мой брат проиграл его, потому что не смог отразить удар - кровь, пролитую в Гаванях, изгнание и вину, лежащую на нем, братоубийце. Это глупость. Мой брат не был братоубийцей, изгнание не было его выбором, и он бился не за свой народ. Он не искал оправданий, и не уважал мнение Врага. Мой брат был остр на язык, и я не знаю лучшего поэта на обоих берегах. В словах он был еще свободнее, чем в поступках. Он владел истинной речью - языком баллад, бессмертия и знаний - языком, который Врагом и его слугами был давно утрачен. Искажению не дано осилить истинную речь - речь, которая как ни одна другая может передать любовь. Искажение говорит на ней - но оно ей не владеет. Поэтому я знаю, что мой брат победил.
Именно за это он и поплатился.
Я видела этот поединок. Приспешник Врага обладает могуществом не нашей природы. Но он не властен над царством снов, лесными водами и любящими сердцами. Он прочитал в душе моего брата всю его жизнь, всю его печаль, все предательства, скорби и распри, которые прошли над ним. Но в силу Искажения он не мог прочесть сути его надежды - ее язык был ему неведом.
Запомни это. Этот язык неведом ему и теперь. Он - раб Источника Порчи - воистину властелин рассудка. Тот, кто живет сердцем, невидим ему. Он пел о том, что знает - о предательстве, печали, роковой судьбе, тишине забвения, о безобразности кончины, царстве отчаяния - он повторил слова Властелина Судеб. Мой брат уже однажды слышал их. Он сказал:
Ты должен был назвать единственное слово -Забвение, судьба, отчаянья печатьСклоняются пред ним. Но имени простогоНе можешь ты назвать... не можешь ты назвать.С печалью и судьбой мы смели породниться,Когда на наш порог ступала тишина.От смертной красоты никто не спрятал лица.И гибельный разбег, и звезды над темницей -Всё - имена любви. И царствует - она.
...Приспешник Источника Порчи не нашелся, что сказать - у него не было ни доводов, ни угроз, потому что живое доказательство только что сказанных слов стояло перед ним во плоти. И тогда он пустил в ход силу. Подчинить тело - завладеть душой, как учил его Враг. Я видела, как он вырос почти вдвое - огромная черная тень с глазами, налитыми кровью - и безмолвно обрушил на противника всю свою мощь. Я чувствовала ее через тысячи лиг, что нас разделяли. Мой брат держался, сколько мог - и когда он упал к ногам врага, лишившись облика, голоса, движения и чувств - я думала, он мертв. Я думала, он умер в бою.
Я ошиблась. Но я рада, что тогда мне это было неизвестно.
Я узнала правду год спустя, над его могилой.
Она была в том, что мужчина твоего народа, что носил на пальце королевское кольцо, был для моего брата дороже каждого из нас, это и был его истинный наследник, его хранимое дитя. Мой брат знал его отца, тот был его другом. Как никто из наших соплеменников. К нему и ушла королевская реликвия нашего дома, откованная за Морем в лучах светил, которых ныне не осталось в мире. Тот, кто потом носил это кольцо, навсегда остался для моего брата ребенком. Ребенком, попавшим в беду. Он видел его еще в колыбели, он застал его торопливое детство. Это был плод его зрелости, также как мы были плодами его юности. Мы взрослели вместе и вместе приобретали опыт, мы были сильны, у нас были собственные дети. С утратой младших братьев нам стало некого защищать кроме самих себя. А у нашего старшего брата было слишком много нерастраченной любви. Клятва не играла роли. Проклятые Камни не играли роли. Их нужно было взять у Врага не потому, что они несли в себе судьбы мира, не потому, что подвергались осквернению, не потому, что Первый Дом клялся вернуть их во что бы то ни стало, не потому, что они делали войну бесконечной - а потому лишь, что они понадобились одному-единственному человеку, и без них этот человек не мог стать счастливым. Их нужно было взять потому, что маленькое существо, чей век краток, руки слабы, а сердце разрывается от любви, без них должно было страдать.
Я знаю, что по меркам вашего народа он не так уж слаб. Он герой и воин, он воистину совершил то, что никому из нас оказалось не под силу. Он взял Камень у Врага, бессмертная дочь нашего народа ради него отказалась от бессмертия, их дети отдали Камень в руки Стихий, посрамив проклятие Владыки Судеб и преодолев стену крови. Их судьба сама стала для этого мира надеждой, необходимой как свет, как воздух... Но в тот миг, когда мой брат бросил ради него наземь свой венец, никто этого не знал. И когда мой брат в плену закрыл его своим телом - он не догадывался о последствиях. Никакой дар предвидения не мог открыть ему этого. Любовь слепа.
Предвидение открыло моему брату только его собственный удел - худую гибель с желтыми глазами, и смертный ужас, и зубовный скрежет, и муку немоты неотвратимой. Он, действительно, онемел и чувствами, и речью: он пережил смерть всех своих спутников - приспешник Источника Порчи обошелся с ним крайне жестоко, мстя за свое бессилие перед ним. Он заставил его смотреть, как один за другим погибают его спутники и друзья, не выдавшие своего короля, он сделал из него виновника чужих страданий, свидетеля многократной безобразной кончины, а самого хранил для того, чего мы никогда не узнаем. Мой брат боялся бесчестия, он боялся утраты близких, он долго бежал от подлинной любви, потому что знал, что его великая любовь кончается только смертью. Но когда он душил цепью желтоглазого зверя, разорвавшего на его глазах всех, кроме одного - он не думал ни о своем добром имени, ни о судьбах мира, ни о победе над замыслом Врага, ни о своем знании. Он думал лишь, что слабый человек попал в беду, и что тот, кто покушается на жизнь этого слабого человека, должен быть уничтожен.
Я не знаю, как умирал мой брат. Но я знаю, что человек твоего народа вынес его из темницы на руках. Смерть моего брата спасла его, выиграв один день. Мой вечно юный брат покоился на его груди как сломанный стебель... Вы счастливее нас, осененные любовью. Ваши сердца крепче и бесстрашнее наших. Любовь - источник вашего огня, она - ваш свет, ваше тепло, ваш удел. Мы в ней сгораем. Мы можем лишь отдать ей наше бессмертие, сжечь его ради единого мига, не оставив после себя и горсти праха.
От моего брата сейчас в этом мире не осталось ничего, кроме памяти. Его могила, покрытая белыми цветами, покоится на дне моря. Море затопило его страну, разрушенную войной, его высокие леса, чистые источники и неприступные скалы. Море затопило остров посреди реки и крепость посреди острова, и курган на обрыве, куда он лег. Море затопило крепость Источника Порчи и крепости нашего народа, в которых тот грозился показать каждому, кто первый из равных на этих берегах. Море затопило проклятые Камни и тела принцев Первого Дома, что взяли их - и не смогли удержать. Наши книги, алмазные венцы, узорные чертоги и неподвластные ржавчине клинки, наши заздравные кубки, полные молодого вина, наши цветущие липы, чья высота теперь недостижима, наши причалы и остовы наших кораблей - все ушло под воду. Море смирило землю, обесчещенную войной.
Море стерло границу прибоя, вдоль которого брел Макалаурэ, последний воин и последний певец обоих берегов, последний сын своего безумного отца... Он тоже был безумен и звал свою смерть - тени видение, в пене горящее... Я говорила с ним в прибое - он не слышал меня. Он слышал только, как толща воды ласкает в глубине выброшенный им в море Камень - его свет горел на поверхности волн, его огонь обжигал... Проклятые Камни пожрали всех, кто касался их, кто желал их, кто был у них в плену. Владыка Лесов был убит из-за Камня, и все его королевство было разорено мрачными кузнецами - пленниками клятвы, и гавани этих берегов были разрушены из-за них - ибо в мире, ограниченном стенами крови, можно дважды войти в одну реку. В таком мире можно даже дважды пойти против Стихий, как сделал это брат Макалаурэ, лишившийся руки - он отнял Камень у посла Владыки Ветров, герольда благой земли... Но Воды скрывают все.
Мы все - дети Моря, и когда-нибудь уйдем к нему. Голоса моих братьев звучат в его шуме. Они заплатили земле свою дань, и ушли за Воду. Мне не дано уйти к ним, смеющимся на иных берегах - меня держит здесь моя клятва. Здесь живет мой враг - тот, кто отнял у меня моего старшего брата, кто смел поднять на него голос и руку, кто пил его страдание, кто позволил ему умереть. Я не сойду с этого берега земли, пока он не потерпел поражение, пока от него не останется даже горстки праха. Я дала эту клятву на могиле с белыми цветами. Я не лила над ней слез. Я не носила траура. Мой брат вырвал у меня это обещание - я возвращаю ему другое.
Но никому из нас не дано одолеть Врага. Наше время уходит, и эта война не является только нашей, как было прежде. Врага нельзя одолеть оружьем, помни это. На Враге - тень гнева Стихий. Его одолеет тот, кто не имеет в нем доли, кто никогда не вызывал гнева Стихий и никогда не делил рок нашего народа.
Ужасный рок. Счастливый рок. Рок, который следовало преодолеть. Рок, перед которым следовало склониться. Рок, который поднял нас выше всех, рожденных в Свете, который поверг нас ниже всех, в самую бездну. В этой бездне он стал нашей историей... О ней сложено много песен, в которых звучит вся тоска и вся надежда падшего мира. Я поведала тебе одну. Ни одна другая не будет для меня столь же безутешна. Но никакая другая не будет для вас столь пламенна и столь легка.
2002