У Томми очень красивые глаза цвета гравия. Были. Насколько ясны глаза Дамблдора, настолько тяжелые веки Томми скрывают мутный, туманный ил. Я никогда не видел его глаз в упор. Только веки - и темную муть под ними.

Он смотрит на острие своей волшебной палочки, губы обнажили клык. Это гримаса предвкушения.

- До меня дошли слухи, Северусссс...

...Поздняя сентябрьская муха делает петлю над заколоченным окном.

До меня тоже дошли слухи, что из-за кретина Поттера некая искомая бумага попала в аврорат. Меня это не волнует - меня волнует, как сказанное мной наедине Драко Малфою теперь стало известно половине Гриффиндора. Кто-то подслушал разговор?

...Если б я был уверен также точно, как сейчас, что к Поттеру побежал сам Драко!

Люциус знал бы цену своему сыну гораздо раньше. Но я тоже думал о тихом трусе с ясным челом лучше. Я полагал, что есть передаточное звено. И оно мне было неизвестно.

- И я думаю, - свистит Лорд, - что вся эта операция была спланирована тобой с самого начала...

- Не проще ли мне было, мой Лорд, в таком случае, самому найти бумагу и передать ее какому-нибудь Люпину?.. Или лично вам?.. Насколько я понимаю, дело как раз в сыне мистера Малфоя.

- Да, он не справилс-с-ся... Мы это запомним...

- Он бледная немочь, мой Лорд. Я остерегся бы вообще принимать его в расчет.

Лорд ухмыляется. Не выходя из губ, щелкает в горле парсултанг.

Он давится змеиным языком, как чахоточник кровью.

Полчаса назад я стоял на коленях в ритуальном зале Малфой-менора в безмолвном круге Клуба Крови. По тому же вопросу. Давно забытое и крайне неприятное ощущение судилища, где прокурор один, а палачей очень много. Визенгамоту следует поработать над своим имиджем, чтобы быть вполовину столь же эффективным.

Не помню ни одного своего оправдания.

Но судя по тому, что я здесь - и мы вдвоем - они были если не приняты, то зачтены как некие усилия.

- Ты дал плохой совет, Северуссс...

- Но я дал хоть какой-то совет, мой Лорд... Авроры поглощены бесполезной бумажкой. А ваши руки развязаны.

- Полагаю, теперь тебя не удивит... что варить необходимый состав будешь именно ты. Посмотрим, чего стоят твои заверения.

Он смотрит из-под век, расползаясь тенями по моему лицу. Я совершенно ничего не чувствую. Я знаю, что приготовлю любое зелье, и чем оно темнее, тем безупречнее. Темная магия требует гораздо меньше сил, чем Opus Magna. В этом есть своя ирония. Утром учить кретинов варить составы для исцеления душ, ночью поднимать трупы.

- Значит ли это, мой Лорд, что вы так и не нашли себе достойного зельевара? - я ухмыляюсь, потому что робкие слуги провоцируют жестокость господ.

- Я хочу посмотреть на ТВОЮ работу. Она вызывает у меня... сомнения. Ты дважды пропустил Вызов... - наклоняется Лорд, и его голос очень нехорош. Он смотрит на мою реакцию.

К несчастью, я не могу ее ему обеспечить.

- У меня был урок, - бесцветно говорю я. - Курсу Поттера незачем знать, как часто меня вызывают. Несложно сделать некие выводы.

Томми улыбается - клык обнажается сильнее.

- Ты ДВАЖДЫ пропустил вызов, - говорит он.

- Возможно, второй был слабоват, и я не заметил? - предполагаю я.

Томми хрустит суставами. Это все равно бы случилось. Почему бы не подбросить баллов своей гордости?

Он направляет палочку в мое запястье.
________________________________________________

...Я всегда ненавидел боль. Это был патологический ужас перед вторжением любого порядка. В детстве он был так велик, что я начинал чувствовать боль еще до того, как у нее появлялась причина. Я никогда не мог с ней смириться. Мое сопротивление всегда ухудшало ситуацию.

Мне кажется, все мои нервные клетки просачивались сквозь кожу и вставали дыбом, излучая вопль «Нет! Нет!». Сигнал такой мощи, конечно, никто бы не пропустил... И не пропускал.

Несмотря на агрессивную оборону. Последствиями всегда были сломанная мебель и гадкое чувство собственной неполноценности. Когда однажды под Круцио, не смотря на державшие меня руки, я одним пинком лишил ножек антикварный обеденный стол Люциуса Малфоя - а его поверхность всей снеди, что там красовалась - Томми начал применять превентивные меры.

Я сам его об этом попросил.

Моя реакция всегда веселила окружающих. В ней безусловно было нечто патологическое, поскольку Метка притупляет, а не обостряет чувства. Иногда мне кажется, что это тень утраченного рая, сохраненная соматикой в качестве последнего, любимого заблуждения.
__________________________________________________________

...Палочка застывает в дюйме от моего запястья, и какое-то время Томми пьет безмолвный вопль моего тела. Но сам я его не слышу - я парю где-то над этим холмом, обдумывая последние часы вчерашнего дня, и последние - предстоящие - часы дня сегодняшнего. Латынь для кладбищенского ритуала. Забытые трактаты по Темным искусствам шелестят страницами. Какого металла нужен котел?.. Как проще покинуть Хогвартс... Кто-то должен отстирать мою единственную робу от кровищи, с утра учебные пары.. Мой мозг так занят, что его объема не хватает на слежку за собственной плотью.

И где-то в нем находится точка совершенного безмолвия, присутствуя в которой, ты присутствуешь одновременно ВЕЗДЕ.

Боюсь, искусство Окклюменции - недооцененный ключ к поиску защиты от пыточных проклятий.

Палочка Лорда испускет высоковольтный ток, высекает искры, проходя по моему рукаву. Я недвижно созерцаю красоты мироздания, где полет осенней мухи сопрягается с томами запретных секций, замшелыми надгробьями, сентябрьским лесом, рассеченными трупами, белыми передниками официанток, заботами мадам Малкин, снабдившей мой рукав шестью пуговицами - о, тихий, плодотворный труд! - схемой Малфой-Менора со всеми его этажами, подвалами и комнатами, в одной из которых над моей рукой склонилась длинноволосая голова.

...Томми сдвигает мой манжет. Под голой кожей проступают гудящие электричеством вены. Я непричастен. Томми повторно теребит мою безвольную руку. Он нервничает - или экспериментирует - высекая искры из моего бедра. С внешней стороны. С внутренней. Потом впервые поднимает глаза - но все же недостаточно, чтобы я точно определил их цвет.

- Хм! - говорит он.

Его лицо вытягивается и выглядит обманутым.

Я не успеваю удивиться, когда слышу свой хриплый, утробный смех:

- Мой Лорд, - приватно выдает мой рот. - Концепция изменилась...

- Ш-с-сс-тц... - на секунду мелькает клык, и я ощущаю знакомое жжение на кисти, но не могу пошевелиться. Только наблюдать. Томми поднимает палочку сам.

- Вы страшный человек, Северус! - говорит он.

- О да мой Лорд, - ухмыляюсь. - Неужели вы за 20 лет этого не поняли?..
__________________________________________________________________

...Час захватывающих экспериментов. Для Томми. Он познает границы новой концепции. Мне любопытно, где и когда он остановится. Одно смущает - вечером в Хогвартсе клятый хеллоуинский бал, и там надо появиться хотя бы для приличия. Вся моя мускулатура под круциатусом неровно, рефлекторно сокращается, и образ костыля приобретает все большую четкость.

Он движется по позвоночнику. Его пальцы фиксируют мое плечо. Ловлю себя на мысли, что на самом деле он на него ОПИРАЕТСЯ.

И очень внимательно слушает себя. Необходим источник Упоения. Это я отлично понимаю. Признав меня пустым сосудом, он потеряет интерес... Скоро.

- И... ничего?.. - шепчет он, наклоняясь.

- Возможно, там слишком много ткани?.. - ужасный провокационный тембр. Не знаю, чего я добиваюсь. Может быть того, чтобы он меня в конечном итоге убил. От раздражения или замечтавшись. Вопрос о варке отпадет. Нет у него другого зельевара - это ясно, а Хеллоуин - только раз в году. Будет пачкать руки сам?..

Я чувствую ток на ключицах. И все это время тоже очень внимательно слушаю - его. Но что-то не слышу обычного раздражения. Не могу определить, чего он жаждет больше - причинить боль или играть в жмурки.

- Тебе это нравится?.. - интересуется он. - Интересные ощущения, не правда ли?

- Не знаю, мой лорд.

- Сродни эротическим...

- Неужели?..

- Это давно известный способ стимуляции... для любителей.

Я смеюсь. Дело принимает все более любопытный оборот. Но смеяться мне не хочется. Мне хочется не упасть. Теперь его рука действительно фиксирует мое плечо.

- Конечно, есть зоны повышенной возбудимости... Это не будет приятным, хотя как посмотреть... Сосцы... Слизистые оболочки...

...Его рука искрит в дюйме от моей груди. Медлит. Я не верю, что он это сделает.

- Могу себе представить, мой лорд... но зачем?..

Это была самая паскудная из моих интонаций. Если бы Лорд был человеком, он мог бы покраснеть.

Томми глухо смеется сквозь свист, резко опустив руку.

Все мои мыслительные защиты обваливаются, празднуя конец угрозы.

Не могу осознать, что я провел тут СТОЛЬКО времени.

И в этот миг резкая судорога настигает меня от плеча.

Я дергаюсь, стул разворачивается под углом, и пару раз громко хлопает ножками, пока я борюсь с дрожью.

- Довольно, - сыто отворачивается Томми. - Я тебя не задерживаю.

Добился своего.

...Меня тошнит. Чем очевиднее конец рандеву - тем сильнее. Освобожденный разум жадно бросается исследовать разрушения. Осенняя муха сдохла. Скрипит снаружи расшатанная лестница.

Я понимаю, что сопротивляюсь не боли, а той ненависти, которая ее сопровождает. Иногда эта ненависть выливается в особый род равнодушия. Банда разъяренных гиппогрифов походя стоптала пару практикантов. Я верю, что последним было очень не по себе.

Томми не проявляет ни ненависти, ни равнодушия. Поэтому развлекать его я буду еще очень долго.

- Надеюсь, мой Лорд, у вас найдутся серп и приличный котел, - кривлю рот, вставая. Представляю, какого он цвета.

...От чистого воздуха снаружи кружится голова.

_____________________________________________________

...Амбивалентность - основной признак моей жизни. Все в ней двоится или распадается на полюса, не теряя при этом целостности. Также происходит и в Алхимии, и я не знаю - предмет выбрал меня в качестве инструмента, или я выбрал предмет по принципу подобия.

Возможно, алхимия - не более чем удобное орудие интерпретаций...Но она порой действительно делает меня неуязвимым. Хотя бы морально.

Ужасный и пронзительный семестр, когда Лорд в отношении меня потерял терпение. Когда сын Люциуса Малфоя, влекомый гармонами или романтикой, слил всю предназначенную ТОЛЬКО ДЛЯ НЕГО информацию Поттеру, чем полностью провалил доверие отца, возможность когда-либо занять достойное место в обществе (и тогда уже выбирать, что делать, а что нет), меня обрек на стыд и на нескончаемые кары (потому что в гнилом дереве виноват Садовник). Что же касается дружбы младшего Малфоя с Поттером - то эта скользкая и полностью иллюзорная связь не принесла им обоим ничего, кроме недоумения.

Ужасный и пронзительный семестр, когда мой префект ради спасения МОЕЙ души стала моей любовницей, при этом спасая только СВОЮ душу. Учитывая ее фамилию - Лестренж - это было еще большей глупостью, чем предательство Драко Малфоя. Ее родители догадывались. Скрипели зубами.

Я рассказал семикурсникам при подмене Люпина на ЗОТС (один час славы и месяцы расплаты), как изготавливаются и побеждаются Инфери. Это была очень большая тайна и очень большой промах! Я провел практическое занятие по экзорцизму. Дважды - на два потока учеников.

При нападении инфери на Хогвартс - когда была организована оборона - мои коллеги по Клубу догадались, чья это работа.

Лорд негодовал.

Он вызвал меня с экзамена, чего за ним отродясь не водилось. Директор был мертв, Хогвартс проницаем, реванш взят - осталось расставить по местам собственную свиту.

Я, разумеется, вызова не ждал, и некоторое время еще убеждал себя, что мне показалось (инфантилизм, достойный изумления).

Колебания мои были сметены воплем Метки мощно и без промедления, и стоили потери лица, падения на пол под котлы и бессознательных мгновений, как ни печально в этом признаться. Поводок натянулся, и никакая преподавательская этика препятствовать этому не могла.

Экзамен уплыл в область необязательных пустяков вместе с рядом передних парт, белыми лицами семикурсников, вскриками девиц, внезапными подозрениями (слухи вездесущи!) и почвой под ногами. В конечном итоге, меня заменила мисс Паркинсон (пока за ней ходили, я сохранял жалкий вид. Студентам, полагаю, объяснили, что у меня внезапный понос или приступ падучей).

Боялся ли я?

Не помню.

В тот день я себя похоронил.
_______________________________________________

И что же?

Лорд, как выяснилось, принял блестящее решение не приканчивать меня на месте и не отлучать от кормушки вовсе, как грозил накануне ("А ты, Северус, теперь отработанный материал. Предатель, недостойный той высокой роли, которую я дарю своим верным слугам. Доверия к тебе никто более не питает, но я оставлю тебя в живых - временно - только для того, чтобы наслаждаться твоей агонией по моей прихоти. Когда мне надоест тебя мучить и играть с тобой, ты умрешь").

Понятно, что свой человек в эпицентре кующихся кадров - то есть в Школе - это овца, с которой можно иметь клок худой шерсти. Допустим, для шантажа, или как информационный канал, специально настроенный на помехи (качество заложенной дезинформации может быть очень высоким).

А для того, чтобы мое положение не вызывало у меня иллюзий или помыслов о господском попустительстве - он именно теперь, в день экзамена, проваленного по его высочайшей воле, решил вторично пробить мою Метку.
______________________________________

Круцио, направленное в Метку - это сильный довод. Не знаю, что перепало моим коллегам по цеху. Во всяком случае, Рабастан явился сразу - с кнутом наперевес. Идиотское предложение - если это было предложение.

У меня высокий болевой порог. Но когда пульсирующий жгучий ток, перебивающий сердечный ритм, доходчиво прошивает шесть из семи ваших тел, штрих за штрихом, въедливо, скрупулезно, механически - а Лорд играет раздвоенным языком от удовлетворения, кукла ломается, она еще жива, внутри опилки - и когда ваше тело бьется под ним столь же механически, подробно, безвольно - это сильный, очень сильный довод, игнорировать который невозможно. Я и не знал, что в темном знаке столько линий, витков и гребаных закорючек. Когда тавро ставится, ни параметры, ни прихоти орнамента значения не имеют. Но когда каждый миллиметр проходится отдельно и со вкусом - увы, размер имеет значение.

- Это напоминание, Северус-с-сс, - горанно шипел темный Лорд, зажав мою руку тисками своих пальцев. Правильно. При всей моей гордыне, я бы ему не дался. Строго говоря, расстегивать рукав тоже не следовало. Но империус столь унизителен сам по себе, что при равном результате лучше обходиться без него.

- Думается, я нашел к тебе верный подход, - на секунду прервался темный Лорд, наблюдая, как я глотаю сопли и перевожу дух.

- О, мой Лорд, - оповестил я, - вы и не представляете, как мне приятно осознавать, что я столь дорог вам... что вы... заклеймили меня вторично. Это эксклюзивное событие дает мне право называться вашим любимым слугой... которого вы не в силах потерять.

...Видимо, Лорд оценил шутку. Защелкал раздвоенным языком и продолжил свое увлекательное занятие резвее прежнего. Я сожелел, что раскрыл рот. Но сделанного не воротишь.

- Ты хорошо научился все переворачивать с ног на голову, Северус-сс.. - разжал хватку Лорд. Метка выглядела куда хуже, чем в первый день: красная, вспухшая, изъязвленная мелкими кровоподтеками, и разумеется ее страшно ломило. - Но коли тебе угодно, можешь считать это... наградой.

И, направив палочку в центр знака, он заполнил его трупной чернотой.

...Меж тем, если б я промолчал, ничего подобного могло и не случиться.

Я пожалел, что родился на свет. Это было гораздо, гораздо хуже, чем самая больная фантазия.

С рукой, охваченной огнем, я доковылял до Хогвартса. В два приема. Меня не хватило на прямую аппарацию. К тому же надо было продышаться. Я добрался до лощины перед Запретным лесом, забился в складку местности и около часа исходил потом, горловой мокротой сомнительного происхождения и всем, что хлестало из меня вон - не в силах соседствовать с трупным ядом. Осенний ветер почти не смягчал кожу, но я тешился иллюзией, что если метку немного продует - мне полегчает. Конечно, черный ком в груди сквозняк был рассосать не в состоянии.

...И, конечно, обращаясь ко мне, Темный Лорд теперь вворачивает: "и вы, мой дважды отмеченный соратник!"

...Я делаю вид, что на мне как минимум Орден Мерлина.

Покинуть эту лодку - увы, не более чем очень смешной анекдот.