Лучи осеннего рассвета были холодны и безотрадны. Первое, что я обнаружил - голая рука Малфоя с чернющей меткой, лежащая поверх моей - тоже помеченной, словно эти твари за ночь снюхались и договорились. Второе - огромную и помпезную, как орден Мерлина, булавку Малфоя на моих подштанниках. Она была снята накануне - как помнится - без сопротивления, в приступе жалости к себе-на-нарах-Азкабана. Третье - помолодевшее лицо самого Малфоя, стремительно розовеющее - но не от восходящего солнца, а от внезапно раскрывшейся под «Реперто Максима!» двери. На пороге стояла... Минерва МакГонагалл.
То есть - она уже не стояла, она стремительно влетела внутрь и в притворном умилении остановилась в изголовье нашего ложа.
- Тебе, Север, пора вставать! - поджала она губы. Потом разительно сменила тон: «О!.. Как у вас тут хорошо, дорогие мои... Может быть, мне тоже погреться?»
Малфой отвел глаза и судорожно нашаривал под подушкой волшебную палочку. Проследив за его взглядом, я с ужасом увидел на прикроватной тумбе спеленутый зародыш бубонтюбора. Вчера Малфой игриво извлек его из кармана со словами: «Сюрприз!», после чего я его выбросил на волю Мерлина. Мерлин водрузил его на всеобщее обозрение. МакГонагал не обошла этот факт своим вниманием.
- Ну, кто бы сомневался!.. - всплеснула руками она, пристраиваясь на край кровати с бестактностью старой девы.- Твоя любовь к блондинам, Север, все также неизменна!
- Завидуете, Минерва? - прищурился я. МакГонагалл закатила глаза, очевидно, молясь за мою душу. Малфой тем временем не нашел палочку - она лежала на столе - и, не выдержав этой семейственности, предсказуемо бросился вон из кровати. Но поскольку его место было у стены - Малфои всегда устраиваются поудобней и побезопасней, - Люциусу пришлось лезть через высокую спинку, стаскивая за собой одеяло и кусок простыни. Минерва была полностью удовлетворена - одним человеком меньше, гнездо свободней. Ужасно! Я чувствовал себя героем пошлого мюзикла.
- А где твоя Нарцисса? - строго осведомилась МакГонагалл тем самым тоном, каким, должно быть, ловила Люциуса еще на пятом курсе в коридорах. - Я, конечно, понимаю, что жена за порог...
Пока Люциус разрывался между Империусом и Круциатусом - а может быть, искал мантию - я принял удар на себя.
- Какого черта? - мелочно тянул я к себе одеяло. - Еще только восемь утра! У меня... мигрень! Я всю ночь работал, как проклятый. Мой кабинет заперт! Где чертов Филч? Пока он не появится, я не встану! Где утренний кофе??
Минерва сыто улыбалась. За дверью послышались робкие шаги.
...Это было уже ни на что не похоже! В дверях показалась несовершеннолетняя студентка моего, между прочим, факультета - Ребекка Руквуд. Она вплыла с чашкой кофе и исполнительно произнесла:
- Доброе утро, профессор!
Теперь, когда боги окончательно отвернулись от меня, на все было наплевать. Я по пояс вылез из-под одеяла, намотав его на опоганенную левую руку по многолетней привычке - и, изобразив старого паралитика, которому недолго осталось, принял кружку одной рукой. Минерва встрепенулась, кофе был прямо с огня, положение мое неустойчивое. Одним словом, кофе мне попить не удалось. Огромная лужа на малфойских одеялах явилась достойным завершением ночи.
- Я сейчас сделаю еще, - обнадежила мисс Руквуд, припав к кроватной спинке. - Где ваша горелка, господин декан?
- На погосте! - гаркнул я. - Оставьте меня, все кончено, через два часа явиться на урок!!
Мисс Руквуд испарилась.
- Вот это хорошая дисциплина, - поощрила МакГонагалл.
Кто бы вмешивался! Не распахни она дверь - которую Малфой, конечно, не закрыл - и не перебуди всех у утра пораньше, никто бы не был свидетелем моего позора. Хорошо хоть дети у меня забитые, хотя бы те, кто поменьше.
- Кстати! - злобно оживился я. - А отчего это ваш Поттер шляется по ночам на территории замка? Вы знаете, что он вчера перед рассветом у вашей башни нюхал огневиски? (про огневиски я уверен не был).
- А! - захохотала МакГонагалл. - Так ему же приснился дурной сон!
Я насторожился.
- Это то, что я думаю? - я покрутил пальцем у лба.
- Да, да, дорогой Север! - непередаваемым тоном ответила МакГонагалл. - Бедному Поттеру приснилось, что его домогается профессор Снейп!
Я застонал и рухнул на перину.
Визит МакГонагалл, как выяснилось, имел определенную цель. Работников Министерства, столь опрометчиво пригретых в стенах оплота Светлых сил, спешно собранный на заре педсовет собирался отселить в Хогсмид. Это было чертовски правильное, но несколько запоздавшее решение. Не место праздности и сами-знаете-чему под детским носом. Малфой и так намекал, что я могу пожить тут, сколько потребуется. Приедет Дурмстранг - и начнется, как в былые времена. Я испытал огромный приступ облегчения.
- А как там снаружи? - напоследок поинтересовался я, делая вид, что меня волнует национальный вопрос о погоде. - Ничего, кроме гриффиндорской бессонницы?.. Директор здоров?..
- Там зверский холод, - поежилась Минерва. - Директор желает видеть вас в два часа дня. В пять у нас педсовет. А пока вы не еще не встали, давайте-ка утрясем расписание!
Два часа дня наступили не так быстро, как мне бы того хотелось.
Филч, разумеется, наутро разобрался со связками ключей, и я обрел свою пристань - огромную, холодную, темную, прекрасную, заваленную с прошлого года немытыми колбами и сухими тараканами, без окон, с двумя дверями и глухими драпировками, за которыми можно пытать детей без страха разоблачения. Зеленый колодец поглотил меня вместе с моей тоской. Мои личные комнаты, смежные с лабораторией и классом, показались возвращением в утраченный рай. Увы, увы - неизвестно, как долго он теперь будет мне жилищем. Особенно импонировал настрою черный стол с грудой писанины, веритасерум на полке и забытая Аластором Грюмом «Энциклопедией Оккультизма» (очень смешная книга, еще более убогая, чем похождения девицы Ленорман), а также проложенная фанерой черная кровать. Ни одно кофейное пятно отродясь ей не вредило.
Мою меланхолию прервали шаги в классе и девичий голос, исполненный услужливой робости.
- Да! - вышел я из двери кабинета. В центре класса между партами, как у разделительной черты, стояла мисс Гермиона Гренджер и протягивала вперед двумя пальцами... белую маску.
- Очевидно, это ваше, - брезгливо сказала она, отчего ее акцент, свойственный среднему классу магглской интеллигенции, стал просто неописуем.
- Благодарю за сотруднчество, мисс Гренджер, - кивнул я.
Гренджер передернуло. А на что она рассчитывала?
- Очевидно, профессор, вы забыли ее там... где ночевали, - сильно артикулируя, объяснила Гренджер, и меня посетила мысль, что она, конечно, не желала оказать мне услугу (вернуть доброму учителю, старому маразматику, его костыль - что может быть благородней?). Услугой было бы трансфигурировать улику в жвачку и никогда о ней не вспоминать.
- Там подметали домовые эльфы, - продолжила Гренджер, - и нашли это. Я полагаю, вам она нужнее.
Я думал. Вертел маску и думал над иронией судьбы. Белое искусственное лицо было все в трещинах, кончик носа отломан, нижняя челюсть пробита насквозь. Интересно, как подметаются у нас домовые эльфы. И сколько гриффиндорцев топтали находку до сего момента.
- Это не лезет ни в какие ворота, мисс Гренджер, - устало сказал я. - Сначала мне попадается Поттер в ненужное время в ненужном месте, потом вы приносите мне маску. «Продолжая традицию быть обязанным Гриффиндору по уши», - добавил я про себя и, махнув рукой, скрылся в кабинете.
Первый урок был у Слизерина и Равенкло. Ничего достопримечательного, Умиротворяющий бальзам, скрип перьев, невнятное бормотание волшебных формул, ожидаемое снятие баллов за непростительное отношение к латыни. Проба бальзама несколько улучшила мое настроение, поскольку даже несовершенное волшебство несомненно является таковым. Особенно отличился один равенкловец. Не знаю, о чем он думал, пока варил зелье, но эффект оказался стопроцентным. Котел я у него отобрал, отболтавшись тем, что буду просить пришедших следом сравнивать свое варево с этим, как с эталоном (разумеется, ложь).
На перемене ко мне зашел Аластор Грюм с предложением помощи (я насторожился - в каком это смысле? Аврорам не с руки мне помогать. Или кто-то проболтался?..), сказал, что какие-то сволочи опоганили стену фехтовального зала, но сделано все так нелепо и жалко, что за версту видно - баловались дети. «Не ваши ли?» - наклонил он сохранившуюся половину лица с многозначительной ухмылкой. Я высокомерно отвечал, что «мои» бы не оплошали, потому что у каждого второго из них родитель - заслуженный УПС, а прочие, прежде чем так позориться, узнали бы подробности у меня. Умиротворяющий бальзам позволил мне сказать это с непререкаемой интонацией.
Потом Аластор Грюм попросил позволения «кое-что законспектировать» в моем кабинете, так как там тихо - и я не мог не позволить. И так все авроры знают, что у меня на полках.
Началась вторая пара. За две минуты до начала на пороге возник удивительно сплоченный Гриффиндорский курс, намагниченный трансфигурацией. Они шли парами, не хватало только транспаранта. Впрочем, нет - транспарант у них был.
- Профессор! - выступила вперед Гермиона Гренджер с этим своим неподражаемым магглским акцентом. - Мы только что транфигурировали эти цветы, и госпожа МакГонагалл сказала, что мы можем отдать их профессору Снейпу!
В руках у Гренджер, действительно, был букет белых тюльпанов, до боли напоминающих бумажные фитюльки на могильных венках. Не знаю, как Минерва это зачла - наверное, думала о своем возрасте. Или это ее форма незачета.
- Отлично, - сказал я. - Очень своевременно! Положите их на мой гроб!
- Куда?.. - изумилась Гренджер.
- На мой гроб! - ткнул я рукой в свой класс через раскрытую дверь. - Передайте своему декану, что я прекрасно понимаю намеки!
Счастливые дети, не могущие разделить моего состояния, стаей ворвались в кабинет. Дареный букет пристроили в битую колбу. Весь урок он нервировал меня, как бельмо.
Гриффиндор не уложился ровно на пять минут. Наверное, оттого, что в середине урока моя дверь с шумом распахнулась и в кабинет, стуча палкой, вплыл Филч.
- Мистер Снейп! По распоряжению директора! - стукнул он палкой.
- В чем дело? - зашипел я.
- Вам полагается ежедневно три метра туалетной бумаги! - изрек Филч достаточно помпезно, чтобы его услышал последний ученик.
- Спасибо за заботу. Положите на комод, - отчеканил я.
- Господин директор говорит, что каждому преподавателю, - глуховато приник к палке Филч, - полагается расписаться за туалетную бумагу.
- Оставьте весь рулон! - гаркнул я. Класс безмолвствовал. Если бы хоть кто-то шикнул или хихикнул - я уложил бы сначала Филча, потом его.
- Лимит три метра! - сунул мне под нос пергамент Филч. Я поставил там кляксу.
- Довольны?? - встал я. - Я вас не задерживаю!
- Вы, профессор, если что, - Филч исподлобья обвел аудиторию, белки сверкнули, - только скажите старине Филчу!.. Он наведет тут порядок...
- Да, когда разрешат розги, - выпроводил я его.
В звяканье котлов и латинском бормотании скоротался урок. Гренджер сварила до зубовного скрежета правильное зелье, в котором каждый ингредиент был представлен отдельно и никак не вступал в реакцию с остальными. Отменно и запоздало чувствовался спирт. Я оставил их мыть котлы и заглянул к Грюму. Тот лучился благодушием, не покушался на жабросли и веритасерум, жег свечи и конспектировал свой Оккультизм. Мирно скрипело перо. И вдруг через стену я услышал до одури знакомый, захлебывающийся голос, выпаливший скороговоркой:
- Игни натура реноватур интегра!! - словно от этого вопля зависела чья-то жизнь.
- Ого! - встрепенулся я. - Да у меня на уроке Поттер!
...Совершенно непонятно, как он, при своем немалом квиддичном росте и застарелой ненависти, смог просочиться за чужими спинами и весь урок никак не отсвечивать. Разве что провел его под партой. Удивительно, что он вообще явился - весь прошлый год он бывал у меня через два раза на третий, а после прошлогодних вывертов с окклюменцией и оценок за СОВ, ему просто не следовало продолжать обучение по моему предмету. Я вообще забыл, что это такое - обучать Поттера.
Это было нетипично и совсем ни на что не похоже.
Я вышел наружу.
Поттер стоял над котлом за дальней партой, и, судя по его согнутой спине, стремился занять как можно меньше места. Меня посетило злорадство.
- Покажите-ка ваше варево! - щелкнул я брегетом.
На меня бешено блеснула золотая круглая оправа. Вид у Поттера был затравленный. Но, конечно, это никак не спасало его от кривой тинктуры.
- Поттер, у вас в составе фатально не хватает спирта, - отрезюмировал я.
- Но я добавил, как вы сказали... - сглотнул он.
- Сколько?? - взъярился я. - Несколько капель??
- Нет, ложку... Вот еще... - он наклонил горло бутыли и вылил на глазок в готовый состав. После произнесения формулы действие глупое и опасное.
- Дайте! - скривился я, предполагая, что это отрава.
Ничего не произошло. Спирта в составе не было.
- Лейте еще! - вошел я в раж. Поттер вбухал в котел две столовые ложки. По его лбу текла струйка пота.
Мысленно сделав охранное знамение, я зачерпнул его «бальзам». Спирта не хватало.
- Что это у вас в бутылке? - подозрительно сощурился я.
- Спирт, - понюхал Поттер. Все было ясно.
- Не знаю, что вы делаете по ночам на улице, нюхая винные пробки, - изрек я, поджав губы, - но совершенно очевидно, что и тут весь алкоголь вы высасываете напрямую, как эфир, не дав ему вступить в реакцию. Незачет!
Настроение сильно пошло наверх.
Спешно собирающегося Поттера, который, как казалось, сквозь зубы желал мне сдохнуть, было немного жаль. Это как надо нуждаться в эндорфинах, чтобы хапать в лет! Поел бы, что ли, шоколаду.
Наступили искомые два часа, и я отправился к директору. Директора на месте не оказалось. Мало того - никто не знал, в каких сферах пребывает господин директор.
По дороге мне попался утруженный и черный лицом Люпин. Причиной, очевидно, являлся канун полнолуния.
- Зайдите за аконитом! - напомнил я. Люпин опустил голову, словно его застали за неприличным.
- Когда? - спросил он.
- Перед педсоветом. Потом меня не будет на месте. Вы же не станете пить эту гадость, когда она остынет и перестанет действовать?
Люпин покивал головой.
Выйдя в парк глотнуть свежего воздуха, я напоролся на молодого человека, и испытал жестокое де жа вю. Во-первых, это был вылитый Антонин Дорохов - тех времен, когда все мы вились вокруг Томми, то есть лет двадцать назад. Я даже ощутил краткий приступ сожалений о бездетно и бесславно пропавшем Долохове, в моменты опасности он крайне уместно вворачивал русские анекдоты. Во-вторых, от молодого человека на семь ярдов пахло оборотным зельем.
- Добрый день, - кивнул я. - А Игорь Каркаров тоже здесь?
- Ага, - пошатнулся молодой человек и по-идиотски заулыбался. - Только что. Но мы переебались, пока доехали!
- Поздравляю, - процедил я. - А вас, собственно, сколько?
- Всего? - тупил молодой человек. - Или сколько человек?
- Шахматистов, - терпеливо уточнил я.
- Двое, но пиздатые! - вскинул подбородок псевдо-Долохов.
"Отлично, - понял я. - Русская речь нам обеспечена без лимита."
- А как ваше настоящее имя? - присмотрелся я к его пробитой ушной мочке.
- Олег Долохов.
- Нет, настоящее?..
...Но тут из-за деревьев вынырнул Игорь Каркаров и, демонстрируя все свое славянское обаяние, принялся сиять улыбками, обниматься и делиться трудностями поездки. Он не дал мне ввернуть ни слова - у Каркарова очень тонкое чутье. «Вот, Олег - многозначительно шевельнул он бровями, - наша особая надежда...»
- Я очень хочу наконец пожрать, Игорь, - без обиняков прервал Каркарова псевдо-Долохов.
- Да-да, - легкомысленно пообещал Каркаров. - Сейчас пребудет багаж и водка... Пойдем посмотрим наши комнаты...
...Директор обнаружился на площадке за квиддичным полем. Он, по его собственному выражению, «сидел на солнышке и грел старые кости». Директор грел кости в компании феникса, который поминутно искрил, и от этих искр директор порой прикуривал свою трубку. Про два часа он абсолютно ничего не помнил.
- Вы хотели меня видеть? - покачнулся я на каблуках.
- Да, друг мой, я всегда рад тебя видеть, - медитативно произнес директор, глядя мимо моей переносицы, и вскоре совершенно убежал глазами за облака. - Думаю я, сегодня отличнейшая погода!..
...Я в свою очередь думал, что напрасно не проследил за Каркаровым. Это было бы лучше, чем нарушать «отдых старого человека», который или хитрит, как всякий манипулятор, или моя информация неверна.
- Вы ни о чем не хотите меня спросить? - зашел я в лоб.
- Нет, друг мой!.. - выдохнул дым директор и стал демонстративно разглядывать чахлые липы за моей спиной.
- Отлично, - кивнул я и уселся напротив. Я давно изучил эти фортели, и решил воспользоваться передышкой. - В таком случае, я погрею кости рядом с вашими.
- Да... - откинулся на локти директор с резвостью, не присущей его возрасту. - Красота-то какая!... А что вы думаете делать в будущем?
- Какое будущее? - лениво изумился я. - Когда закончится семестр? Или когда закончится война?..
- Вы хотите быть директором этой школы?
...Это был крайне смелый вопрос. К несчастью, он меня совершенно не удивил - это говорит о том, насколько я за все прошедшие годы растратил невинность.
- Что, простите? - переспросил я.
- Вы думали о том, чтобы стать директором Хогвартса? - уставился мне в глаза Дамблдор. - Вас это привлекает?
«Сволочь, - тоскливо понял я. - Подо что же ты копаешь?..»
- Вы прекрасно знаете, Альбус, - наклонился я, - что нет. Никогда у меня и в мыслях не было быть директором. Мне и преподавание-то не очень...
- То есть вас все устраивает, - резюмировал директор, сверля меня газами. - И вы вполне удовлетворены вашим положением?
Я позволил себе расхохотаться.
- Если вы хотите меня облагодетельствовать, - переплел я пальцы, - то повысьте мне заработную плату. Ингредиентура, знаете ли, чертовски недешева! И я могу вам совершенно точно сказать, что ни за директорское, ни за деканское кресло я не держусь. А что, вы собираетесь нас покинуть?..
- Ну что ж... - посмотрел на облака директор. - Красота-то какая!... Один даос... нет, ладно.
- Один даос, - подхватил я, - однажды сказал ученику: «Не уподобляйся прямому дереву - его рубят первым. Уподобляйся дереву кривому и невзрачному». Позволю себе на этом остановиться. От высоких должностей очень устает позвоночник.
- Прекрасно, - прикрыл глаза директор. - Я, знаете ли, тоже... устал. Представляете, некие лица пытаются тут ввести свои порядки... Сегодня Филч обнаружил следы и трупы наверху, - директор указал на башню фехтовального зала.
- Знаю, я был там ночью, - сказал я. - И не могу сказать, что все прошло гладко.
Директор раскрыл глаза и какое-то время переваривал эту новость. Его наигранная наивность стала меня раздражать.
- И чего хотели эти люди?.. - пожал он плечами.
- Возможно, вашего теперешнего беспокойства.
- Так вот, - медленно произнес директор. - Я совершенно ничем не обеспокоен и очень на вас рассчитываю.
- Не волнуйтесь, - ухмыльнулся я. - Вы, кстати, не кашляете?
- Как видите, нет!
- Защита Хогвартса довольна крепка.
...Тут к квиддичному полю приблизилась делегация Дурмстранга в составе пяти человек, и директор принялся изображать радушного хозяина. Я перекинулся холодным приветствием с Каркаровым и откланялся.
По дороге к себе я заглянул в расписание и обнаружил две новости. Первая - семичасовой педсовет (в отличие от пятичасового, это означало, что в кабинете директора собирается весь наличный состав Ордена Феникса), вторая - у меня в девять вечера стоит спецкурс. В девять вечера торжественно открывался Шахматный Турнир, и это совпадение меня несказанно порадовало. Оно означало, что ко мне придет полтора действительно заинтересованных человека, с которыми можно отвести душу, и это приятное занятие избавит меня от необходимости торчать в Большом Зале у досок, куда набьются остальные.
До четырех вечера я издевался над отработчиками, благодаря которым мой класс засиял, как в первый день творенья, а все банки и склянки вернулись в шкафы - и выкроил небольшую брешь во времени. Поставив на медленный огонь будущий аконит, я закрыл класс и направился в «Три метлы».
Почтенное заведение было полупустым, и оттого более чем приятным. На стене у двери красовались пергаменты хогвартских студентов, где их родители и опекуны торжественно разрешали отпрыскам посещать питейное заведение. На противоположной стене висела карта напитков, а между ними темнела барная стойка с буйной м-м Розмертой, выразившей повышенный восторг по поводу очередного клиента (эта восторженная тактика обеспечивает «метлам» огромный оборот последний десяток лет). Мое желание полюбоваться на коктейли и заказать содовой было убито в зародыше - и я взял в долг загадочный напиток «Лев зимой», привлекший меня намеками на старую лондонскую драматургию.
Лев оказался превосходен, и я долго смаковал его, стоя у окна, пока в таверну не зашли случайные министерские работники, среди которых один меня встревожил. Это был явно знакомый мне, очень немолодой господин. Он походил на давно сломанный и криво сросшийся дуб, и вызывал в памяти нечто, связанное с Томми. Господин кивнул. Послевкусие было испорчено.
Я попросил повторного льва - к вящей радости м-м Розмерты - и тут на пороге «Метел» возник Люциус Малфой. Он резво просочился внутрь, расталкивая министерцев и расточая улыбки, сделал заказ и оказался рядом со мной.
- И вы здесь, Северус-с! - наклонился он, опираясь на трость.
- О да, встречаемся в местах порока, - ухмыльнулся я.
- Чертовски приятно! Приехала моя жена.
- Чертовски утешительное известие. Теперь шляетесь по кабакам?
Что-то в лице Люциуса комично искривилось, и какое-то время мы давились, сдерживая смех. Природа победила.
- Присядем? - спросил Малфой. Министерские работники успели покинуть заведение, и мы остались за низким столом совершенно одни, не считая звенящей бокалами м-м Розмерты.
- Что-то меня беспокоит дражайший наш директор, - сказал Малфой негромко. - Мне кажется, он немного не в себе.
- Пожалуй, - осторожно подтвердил я. - Но пневмония его не скосила.
- А и черт с ней, миссис Паркинсон желала попробовать свои силы... теперь понятно, что все, что хочешь делать хорошо, надо делать самому.
- Резонно. В таком случае, - не смог удержаться я от укуса, - вам следует взять у меня пару уроков по Ритуальной Магии. А то, видите ли, после ваших опусов стыдно перед аврорами.
- Возможно, возможно! - сверкнул зубами Малфой. - Вы дадите мне эти уроки, Северус?
- Возможно - но вы не расплатитесь, - резюмировал я.
Люциус легкомысленно расхохотался. Подошла Розмерта с малфойским заказом. Я попросил третьего «льва». Мадам Розмерта хотела было что-то сказать - но махнула рукой. Третий «лев» окончательно убедил меня, что составы густого красного цвета, весьма похожие по вкусу на кровь - это мой осознанный выбор.
- Да, - сказал Люциус, крутя палочку, - ваш курс по Чарам оказался результативен... Но, могу сказать, это было весьма унизительно.
- Отчего же?
- Вы сами понимаете, что легко убьете меня, в то время как я против вас... - он положил локти на стол и прелестно порозовел, - почти бессилен.
- С чего вы взяли, что мне придет в голову вас убивать?
- А вы не хотите? - Серые глаза Малфоя приобрели некую блестящую глубину.
- Боитесь, Люциус? - отодвинул я пустой бокал.
- Нет. Я даже не буду защищаться.
Разговор бесконтрольным образом двигался не туда. Чего хочет Люциус, мне было не понятно. Никаких очевидных дел ко мне у него не было, ни вопросов, ни чертовых приказов я не услышал. Не доверяет? Тогда к чему этот интимный тон? Заигрывает? Это не лезет ни в какие ворота.
- Немудрено, - откинулся я на спинку. - На этом... приватном расстоянии я могу разве что наложить на вас Фурункулюс. Но, видите ли, мне неприятна сама мысль портить ваше лицо. В него со всей очевидностью вложено столько сил, времени и состояния...
Люциус побледнел. Две секунды я наслаждался.
- Есть и другие, более простые способы, - тихо сказал Малфой, чуть дрогнув углом губ. Медленно, не опуская глаз, он вытащил наконечник трости и протянул мне рукоятью вперед. Это была полноценная стальная дага. Я понял, что с моего лица тоже сбежала краска. Какой-то барьер разом оказался позади, все стало заторможенным и ирреальным, как во сне.
- Убей меня сейчас, Северус, - попросил он, приблизив лицо. - Одним движением... Как ту кошку...
...Это было невыносимо.
- Люциус, - встал я. - Это не смешно!
...Его иссякший голос звучал в моих ушах за порогом хлопнувшей двери.
По небу плыли низкие тучи с редкими просветами алого неба. Ровно минуту мне не хватало воздуха. «Попойка по-слизерински», - определил я, чувствуя, как возвращается сарказм.
На выходе из Хогсмида мне попалась аврорша Микаэла - миссис Фидес - временно замещавшая на посту колдомелика м-м Помфри. Микаэла приходилась дальней родственницей Малфоям, но давно порвала со своей семьей. Причиной был, насколько известно, брак по любви. После двенадцати лет супружества мракоборец м-р Фидес умер как герой, и теперь постоянно мозоливший глаза Драко и все его семейство нещадно напоминали вдове о ее корнях. Факт родства Микаэлы с семьей Пожирателей Смерти среди Авроров никак не озвучивался, и, разумеется, ей вовсе не хотелось об этом напоминать. Боюсь, в моем лице она получила безопасного собеседника.
Дела Микаэлы были нехороши. Драко ее не узнавал и знать не хотел, она же маялась, видя в нем копию Люциуса, с которым играла в детстве, когда все было хорошо. Люциуса она не пустила на порог, не то сожалея о том, не то гордясь своей выдержкой, одним словом ее заботил Люциус во всех своих ипостасях, особо же в той, где за ним хвостом ходят некоторые студенты, и не значит ли это, что Малфой-старший питает неположенные страсти к мальчикам 16 лет.
...Когда беседа перешла на профессиональные темы - зелья, антидоты, костерост - мои часы показали, что пора проверить аконит.
В коридоре Хогвартса я крайне удачно заметил спину удалявшегося Люпина - и велел ему изменить маршрут. К несчастью, Люпин имел какие-то срочные дела, и я позволил себе замечание, что при таком отношении к делу он рискует остаться ночевать в запретном лесу, поставив весь Орден Феникса в крайне неудачное положение, потому что только безмозглые гриффиндорцы могут так бездарно отсиживаться в кустах и звереть в свое удовольствие, когда полон Хогвартс экc-УПСов и каждый аврор на счету. Люпин стал мямлить, я шипеть - и тут на беду из-за химеры вывернулся Альбус Дамблдор.
- Так, так, друзья мои! - развел он руки. - Что это такое?..
- Прошу прощения, - ласково улыбнулся директору негодяй Люпин - и ретировался.
- Я не обязан бегать за вашим оборотнем! - повернулся я к нему.
- Что за детские выходки, друг мой? - поддельно изумился директор. - В то время, как нас окружает вражда, мы должны лучше понимать друг друга. А не увеличивать психоз...
- Вы, господин директор, хотите сказать, что мой психоз - это ненормально? - нехорошо улыбнулся я. Потому что действительно чувствовал некий нараставший психоз.
- Именно.
- А когда четыре урода семь лет подряд гробят пятого - это нормально??
Директор заговорщицки заулыбался. Это меня выбесило.
- Вы никогда не были подростком, - отчеканил я. - Вы вечно старый мудрый человек. Поэтому именно вам я скажу, что никакого аконита от меня вы впредь не дождетесь. - И развернулся на каблуках.
Цепкая рука схватила меня за плечо.
- Постой, - низким голосом сказал директор. - Позволь предложить тебе... чайку.
И непререкаемо указал на лестницу в свой кабинет.
В высоком кабинете Дамблдора все было как всегда - утешительный свет, красные салфетки на чайном столе, и остро ощущаемый мной волшебный сквозняк - он шел не из окон, а словно просачивался из-под книжных шкафов, от ножек стола и кресел, и делал каждого посетителя уязвимым. Сквозняк выносил из головы все принятые решения и приятно омывал мозг - а давление директора довершало остальное.
Прежде в резиденции Томми я наблюдал то же самое - но там сквозняк был пожестче, и промывал мозг более основательно.
- Тебя что-то беспокоит?.. - начал директор, крайне медленно разливая чай. - Сахар?.. Лимонные дольки?.. Мармелад?..
- Мне кажется, вы нервничаете, - подобрался я. - Напрасно. Надо доверять людям, которые вас окружают.
- Позволь мне решать это самому! - сорвался директор. Срывы его всегда выглядели одинаково - каждое слово Дамблдора неожиданно наливалось весом и било по нутру, поскольку в моменты срывов свою магическую силу Дамблдор не контролировал.
Я поморщился и потер глаза.
- О, разумеется. Конечно, если вы прикажете мне облизывать Люпина, гробить мой график или вычеркнуть из памяти половину жизни - я с известным рвением подчинюсь.
Теперь поморщился директор. Но, судя по выражению его глаз, ему стало существенно легче. Что-то крайне приятное испытывал директор от чужой податливости. Даже ростом становился выше.
- Скажи мне, - он отечески приобнял меня наставительной рукой. - Тебя ничто не беспокоит?..
... Это был уже второй вопрос, и означал он следующее: «Что именно Мне грозит?» Разумеется, гордость никогда не позволила бы Дамблдору спросить прямо.
- Не думаю, чтобы вам лично что-то грозило, - ответил я. - Что до меня, то я не имею поводов для беспокойства. Как вы отлично знаете, мне не верят ни те, ни эти, но пока речь идет о вере, а не о знании, все останется как есть.
- Не кажется ли тебе, что тут многовато работников Министерства Магии?..
- Это оправдано уровнем Турнира.
- Это похоже на осаду.
- Не каждый работник Министерства - враг, - сказал я.
- Вы так считаете? - с нажимом сказал директор. - Кто такие эта миссис Паркинсон? Миссис Амбридж?.. Мистер, прости, господи Лесприт?.. Что это за научная деятельность?..
...Действительно - именно так звали того господина, что кивнул мне в «Трех Метлах». Я определенно видел его пару раз в жизни - но это было в те времена, которые методом долгих усилий слились в один сомнительный период, не членимый на лица.
- Вы хотите подробностей? - поставил я недопитую чашку. - Миссис Паркинсон - мать моего префекта, она могла воспользоваться возможностью быть поближе к чаду, как и мистер Малфой. Миссис Амбридж вполне нейтральна, хотя не особенно умна - тут нас могут ждать открытия... Мистер Лесприт мне не знаком.
- Отдел тайн, - сообщил директор. - Что надо в Хогвартсе Отделу Тайн??
- Ну - здесь много тайн, - дернул я бровью.
Директор забарабанил пальцами по подлокотнику.
- Меня чрезвычайно заботит шахматный турнир! - впился он в меня глазами.
Я молчал и ждал. Директор тоже. Сквозняк стал немилосердным.
- Вас должны заботить, - сдался я, - только доски. Проверьте их на артефактные свойства. - Мой голос звучал глухо, потому что копать себе могилу - не самое приятное занятие. Но вполне захватывающее. Очевидно, что у моих с позволения сказать друзей не будет никаких сомнений, каким образом информация просочилась. Вся надежда на тонкую «игру случайностей».
Директор кивал.
- Единственное, что мне сейчас приходит в голову, - безапелляционно сказал он, - это засадить весь Хогвартс за изготовление новых досок! Таким образом, мы управимся до начала, которое я перенесу на 11 вечера!
...Я пришел в ужас от бесполезности объемов грядущей работы. Шестнадцать досок - и впустую. Я понял, что вырыл могилу кому-то другому.
- Нет-нет, господин директор, - протянул я, - Не надо менять все доски. Только одну.
- Какую? - беззастенчиво спросил директор.
- Полагаю, финальную. Возможно, она будет... особенной. Арбитр имеет право ввести в игру «специальную» доску, защищенную от жульничества.
- Как я это узнаю?
- Проверьте ее под предлогом честной игры. У вас ведь есть специалисты?..
- Что именно нам искать? Она будет... помечена?
- Вероятно.
- Как?
...Моя голова пошла кругом. Как-как... Заменить ее без всяких проверок, вот как... Я могу съесть перчатку под круциатусом, но действие Веритасерума на меня никто не отменял.
- Как будет помечена доска?
- На ней будет вензель владельца, - выдавил я.
- Какой?
- Полагаю, ЛМ. - И кто говорил раньше о рытье могилы?..
- Что это значит?
- Люциус Малфой, - скривился я. Открылось второе дыхание. Директору со всей очевидностью нравилось меня мучить.
- Отлично, - медленно потер руки Дамблдор. Я знал, что никаких слов благодарности от него не дождешься. - Насчет Люциуса Малфоя у меня есть план... кстати, каковы его настроения?..
- Танатологические.
- Что?.. Ну, что ж... Полагаю, ему следует предложить работу. Как и вам.
- Я весь внимание.
- Вот и славно... - Директор задумался, неспешно прошелся по кабинету и надолго застрял у жерди с фениксом. Там он немного помиловался с птицей, позволил ей клюнуть себя в палец и даже спросил через спину: «Прекрасный экземпляр, не правда ли?»
- Да, глаза на мокром месте впечатляют, - процедил я.
Наконец, Дамблдор вернулся и устроился в кресле. Его позирование впечатляло - если бы не моя вечная спешка.
- На этом турнире, друг мой, - начал он проникновенно, - ты мне очень нужен. Ты один из немногих, кто в состоянии защитить Хогвартс в случае нападения...
...Я хорошо различал директорскую лесть, и слышал совсем другое: «кто в состоянии защитить меня». Это не обсуждалось, но к чему так много слов?
- Надеюсь, ты понимаешь, что я могу рассчитывать отнюдь не на каждого - даже среди тех, кто называется... друзьями. Таким образом, не мог бы ты быть на открытии Турнира и не отходить от меня ни на шаг?
- Открытие Турнира - официальное мероприятие, ни один идиот не станет превращать его в бойню, - сказал я. - У меня в это время спецкурс. А у вас есть Орден Феникса.
- В данный момент я говорю не о них, а о тебе.
- Я ненавижу шахматы, - сказал я, - и всегда остаюсь с одним королем. Увольте меня от этого зрелища.
- Я не договорил! - вскипел директор, и я привычно сжался.
- Не понимаю, какие нужны защитники Турниру, - пробормотал я, - если там будет Альбус Дамблдор, самый выдающийся волшебник в мире?..
- Я не договорил! - сжал кулак директор. Висок закололо.
- Так вот, - положил ладони на подлокотники директор. - Меня чрезвычайно заботит скопление вокруг Турнира личностей с грязными руками. Что думает по этому поводу Министерство Магии, и насколько оно явилось инициатором этого скопления - меня не волнует. Чтобы избежать контактов с силами Тьмы, я намерен не пускать на Турнир носителей сил Тьмы. Поэтому мы поставим в дверях турнирного Зала специального человека, который проверит всех желающих присутствовать на предмет их чистоты.
- Отлично! - сказал я после паузы. - Огромное спасибо, господин директор, - я встал. - Вы прекрасно решили мою проблему, и я могу с наслаждением посвятить себя своей дисциплине, а не торчать в Зале, теряя время и терпение.
- Я не договорил! - рявкнул директор. Я сел.
- Мне показалось, вы дали мне понять, что я свободен, - произнес я.
- Когда я сочту нужным тебя отпустить, - каждое его слово падало, как камень, - я об этом сообщу. Имей терпение дослушать до конца!
- Простите, но ваш блестящий план со всей очевидностью не дает мне право присутствовать на мероприятии, - я позволил себе ухмыльнуться и подергать левый рукав.
- Не думайте, что я об этом забыл! - лицо директора потемнело, и это был очень, очень недобрый знак. К тому же он тоже усмехнулся. - Так вот, я позаботился обо всем! Чтобы избежать проверки, чужие руки будешь осматривать ты.
Наверное, я побледнел.
- Это единственная возможность быть рядом и остаться вне подозрений, - откинулся директор. Теперь он сказал все.
- Это... вполне жестокое решение, - ухмыльнулся я шире. Мое положение было ужасным. Но заботило не это - понимает ли Дамблдор, что будет, если сторонники Лорда окончательно перестанут мне доверять? Для Дамблдора я перестану быть источником информации, и легкость, с которой он этим жертвовал, могла значить только одно - он готов меня похоронить. И как агента, и как человека. Разумеется, он найдет себе зельевара потише и попроще... Я сдохну во имя верности «правой рукой Дамблдора», расписавшись в этом на глазах его врагов, прекрасное проявление власти над подчиненным! Наши куклы лучше ваших! Лучше бы директор отдал меня своим ищейкам-аврорам. Но нет. Руки Авроров не должны быть замараны ни так, ни эдак. Меня спокойно прикончат УПСы в перерыве между шахматными партиями.
- Спасибо за доверие, - кивнул я. - А... вы совершенно уверены, что мои с позволения сказать друзья меня правильно поймут?..
- Завтра же я предложу Люциусу Малфою ставку преподавателя, - сказал Дамблдор. - Мы обложим их со всех сторон, и никто не пикнет. Поттера - в Орден Феникса, чтобы был под контролем, миссис Амбридж - проверять учебные планы. - Директор удовлетворенно сощурился. Он лучился добродушием. Всех посчитал.
- Конечно, хогвартские зарплаты побольше министерских, - не мог не съязвить я. - Малфой сколотит шикарное состояние... Кстати, вы не знаете, где моя зарплата?
- Перечислена... И не забудьте, что через пять минут у нас педсовет!
Не успел я спуститься из директорского кабинета, как столкнулся с Люпином и мистером Флитвиком.
- Кстати, - спрятал волшебную палочку Флитвик, - вы ведь будете на Турнире, мистер Снейп?.. Нам надо обсудить пару моментов... Это касается организации и защиты... Что такое?..
- Ничего! - оперся я на химеру. - Я, черт возьми, буду на Турнире!..
- Вы куда-то спешите?.. Но уже без трех минут семь!
- Мне надо в лабораторию. Пойдемте, Люпин!
- Это надолго? - спросил Люпин.
- Какое вам дело? Свои новости я узнал. Будьте уверены, вас не оставят без ваших.
...Дверь за спиной распахнулась. Впереди показались Филч и Грюм.
- Прошу, господа, - возвестил Дамблдор. - Пора!
- Позвольте отлучиться, господин директор, - церемонно развернулся я. - Мне необходимо дать мистеру Люпину аконит.
- Время не ждет! - посуровел директор.
- Вот именно! - подтвердил я. - Луна взойдет через два часа.
- Вы успеете сделать все свои дела, - непререкаемо нажал Директор. - Вы ведь всегда все успеваете?.. Ремус?.. Аластор?.. У нас совершенно нет времени!
...Поднимаясь по лестнице, я в очередной раз сочувствовал себе. Совершенно очевидно, что я плохо пресмыкаюсь. Чем-то Томми непоправимо испортил меня. Если бы я щадил самолюбие директора и более явно потакал его «урокам» (чья цель - учить меня уму-разуму, усиливать очередное раскаяние и подтирать мои сопли) - он не стал бы гнуть мою волю. Добрый доктор окрестных душ, чьим шуткам-прибауткам внимает весь пригретый им госпиталь - это ли не роль желанная?.. С другой стороны - не стал бы я его в ответ презирать?.. Самодовольные люди хуже жестоких. Как показывает практика, первые оказываются слепее вторых. Хотя бы и в вопросе об оборотнях.
Изрядно избив себя по рукам, я решил действовать в обход правил.
Пока все рассаживались, уступали друг другу места и наливали чай, я подошел к фениксу, и, чуть не плача, просил печальную птицу долететь до подземелья, снять с огня котел с аконитом и принести сюда. Феникс обстоятельно обмозговал - и плавно вылетел наружу.
Жизнь стала чуть лучше. Один-ноль.
Как шел совет, я совершенно не помню. Подозреваю, что дело было не в моей памяти, а в многолетней привычке пропускать мимо ушей высокопарную болтовню.
...Надо было убить Малфоя, как он и предлагал. Ну, может быть не до конца. Тогда сейчас я сохранил бы видимость друга. Оклемавшийся Люциус был бы избавлен от повторных проверок, я - от подозрений в его адрес... Потому что теперь мне придется публично схватиться с ним в дверях, вздумай он сопротивляться. Но он слишком умен, чтобы сопротивляться. Увидев нарисованную Дамблдором картину, он укусит исподтишка. Будь моя воля, я оставил бы его на виду со всеми его прежними планами. Например... проигнорировал его Метку. Чист или не чист Малфой - зависит только он меня.
...Или не только? Станет ли директор перепроверять меня?.. Например, поставит за моим плечом Грюма?.. Это вполне вероятно. Потому что вопросы доверия здесь давно не стоят. Это, конечно, будет многое значить... например то, что на деле думает обо мне директор, и за какую сторону я на самом деле играю. Схвачена банда Пожирателей Смерти во главе с носатым уродом, который так долго нас дурачил, а теперь баста. Да здравствует справедливость.
Одно хорошо - на этом фоне совершенно потускнеют сплетни о моей частной жизни.
...В это время входная дверь в кабинет с пинка растворилась, и внутрь влетел феникс. Он влетел боком, шмякнулся об косяк и... выронил из клюва мой котел!..
Виновато поджав огненный хвост, он распрямился и плавно взмыл на свою жердь. Где и сидел, величественно отвернувшись.
...Я смотрел на лужу аконита и лица замолчавших Авроров. Меня оглушил собственный смех. Один-один.
...Наконец, мое терпение лопнуло. Логические умозаключения привели меня к выводу, что до конца турнира я не дотяну, поэтому расположение ко мне Дамблдора теперь роли не играло.
- Прошу прощения, - встал я. - Вынужден вас покинуть. Люпин, зайдите, когда закончите.
Закрывшись в лаборатории, я взялся за аконит. Новый котел был меньше предыдущего, так что дело должно было пойти быстрее. Горький запах травы и методичная работа чрезвычайно успокаивали, как и вся эта темная, тихая обстановка. Как в склепе. К склепу надо привыкать при жизни, чтобы не удивляться потом.
Без пятнадцати девять зашел Люпин. Пытаясь не дергать лицом, он мужественно отхлебнул свое пойло, вкусовых качеств которого я до сих пор не могу изменить - только ароматические.
- Не так плохо, - смиренно постучал по кубку он. - Лучше чем в прошлый раз.
...Ложь - ведущее качество Мародеров.
Без пяти девять я закрыл лабораторию и пропустил Люпина вперед. Он понесся привычными прыжками на встречу с неизвестным. Я нестись не хотел, поскольку было очевидно, что без меня не начнут.
Самым печальным было то, что кроме запаха мокрой шерсти и волчьей ягоды, я ничего не различал.
На гнутой лестнице, как раз отъехавшей от правого подземного коридора, чтобы пристать ко входу в холл, меня нагнала запыхавшаяся мисс Джонсон - шарф на боку, гетры в глине, квиддич сквозь века. Ее сопровождали гриффиндорские болельщицы.
- Э... господин профессор! - чуть не врезалась мне в спину Джонсон и просочилась между мной и перилами. - Вы же знаете?.. Говорят, что на турнире будет проверка?..
- Что дальше? - бросил я.
- Ну, в смысле - а как же вы?..
- Что вы имеете в виду, мисс Джонсон? - шевельнул палочкой я.
- Ну... вы же?...
Бедная девочка. Волнуется. Куда катится мир?
- Смотрите себе под ноги, мисс Джонсон! - сказал я, приблизив лицо. - Или вас волнует собственная безопасность?
- Нет, меня волнует... будет ли ваш спецкурс?
- Непременно! - пожал я плечами.
...Возле дверей Большого Зала стояла возбужденная детская толпа, которую рассекали головы деканов, министерских работников и преподавателей. Я поискал глазами Дамблдора - и вовремя. Раздался сигнал. Толпа, весело щебеча, раздалась в полукруг, центром которого явились двери Большого Зала, а перед дверьми обозначилась благородно-седая фигура Дамблдора.
Я почел за лучшее врезаться в ряды своего факультета.
Дисциплинированный Слизерин выстроился зеленым конусом и с комическим вниманием на лицах внимал директорской речи. Пара первогодков тут же вцепилась в мои рукава и в мантию, и две трети голов развернулись.
- Профессор, профессор! - полез кто-то из глубины.
- Не сейчас, - пресек я, стряхивая первогодков.
- А мы только что...
- А во сколько спецкурс?..
- После раунда, - прошипел я.
- А кому можно прийти?..
- Молчать! - гаркнул я.
...Директор сделал эффектную паузу, сверля наш сектор глазами. Вот теперь мои губы против воли сложись в улыбку.
...Хо-ро-шо. Я не виноват.
- Таким образом, - поднял Дамблдор руки. - Через пару минут мы начнем межуниверситетский шахматный турнир. Никто не хочет, чтобы он превратился из благородного спорта в состязание совсем иного рода... Поэтому в целях безопасности Хогвартс добавляет к правилам турнира еще одно. В этот зал войдут только те, чьи намерения воистину чисты и чьи руки не замараны! А чтобы избежать кривотолков и сомнений, я прошу моего друга и коллегу встать рядом со мной. И проверить... руки входящих.
...Повисла тяжелая пауза. Все факультетские головы снова обернулись на меня. Я смотрел на двери, за директора.
- Мистер Снейп!..
Разведя руками людское море, я вышел. И, глядя в пол, пошел, пошел... В голове не было ни одной мысли. Кроме той, что публичное позорище - это как раз то, что ты заслуживаешь, неудачник. «Пока речь идет о вере, а не о знании, все останется как есть». Директор правильно понял эти слова и перешел от догадок к факту. Механически развернувшись, я встал, обхватив локти руками. Кукле Дамблдора чувства ни к чему. Надеюсь, мою прибитую улыбку никто не видел из-за волос. Я впился глазами в трещину перед ботинком, и совершенно не хотел рассматривать публику. Что-то звенело в воздухе. «В Хогвартсе очень холодно», - подумал я. Возможно, потому, что огромный пустой полукруг, в центре которого я стоял, живо напоминал про Колизей, где климат получше.
- Теперь, я полагаю, - сказал директор, - Никто вольно или невольно не сможет причинить нашим студентам вреда.
- Что вы хотите этим сказать, господин директор? - раздался тонкий и громкий голос миссис Паркинсон. - Вы хотите в чем-то обвинить Министерство Магии? Или кого-то конкретно?
- Я крайне уважительно отношусь к Министерству Магии, - веско сказал директор. - Но пока я руковожу этой школой, решения здесь буду принимать я!
- Это самоуправство! - фыркнул Людо Бэгман. - Вы сомневаетесь в решениях Визенгамота? Многие из нас были оправданы судом, вы что, собираетесь опровергать столь уважаемый орган?
- Я хочу, чтобы здесь исполнялись мои условия! - раскатился директорский голос. Им можно было почти восхищаться. - Я никого не неволю входить в этот зал!
Толпа загудела. Зашипела, задвигалась. Раздалась. И вдруг ее прорезал крик:
- Профессор!! Скорее!! Вашему студенту плохо!!!
Я вздрогнул - с лестницы ко мне неслась старшекурсница Кассандра Лестренж с явным намерением тащить меня волоком, если я не способен шевелиться. Ее глаза были совсем сумасшедшими, и дергались, как у Беллы на рейдах.
- Прошу прощения! - кивнул я директору, разворачиваясь к ней. - Что??
В следующий миг мы неслись вниз по ступеням. Отлично работают деканские инстинкты.
...Студенты - это святое.
...Старшекурсник Теренс Хиггс косо лежал в проходе, над ним склонился Нотт и дергал бесчувственную руку, еще двое топтались рядом. Я попробовал пульс. Разумеется, ничего не прощупывалось.
- Как это случилось? - задал я хрестоматийный вопрос.
- Ну... он упал. Шел и упал! - ответил Майлс, от чувств покусывая свой манжет.
- И, конечно, никто не знает, что с ним? - встал я. - Не так ли?..
- Нет, он... он умрет??..
От этой наглости я кашлянул. Можно было применить finite inkantatem - но лучше не рисковать. Мало ли проклятий на свете.
- Полагаю, это Больничное Крыло?..
- Да, давайте в Больничное Крыло! - резюмировала Лестренж.
- Поднимайте!
...Не знаю, каково было студентам тащить товарища, но судя по тому, что никто не применил мобиликорпус - им это нравилось. Я поддерживал неудачника за ногу. Нехорошие подозрения крепли. Дети послушно сопели и трудились с большим рвением. Когда такое бывало?..
- Что вы церемонитесь? - повернулся я, когда на повороте рука страдальца выскользнула, и пол-студента осело на пол. - Он без сознания.
Студенты молча потащили ношу как придется. Подозрения крепли.
- Если это чья-то дурацкая шутка, - сказал я. - Пеняйте на себя.
Оправданий не последовало.
В больничном крыле нас встретила Макаэла и облила тревогой. К несчастью, откомментировать событие я не смог.
- Подождите за дверью! - выставила всех Микаэла.
Это как ничто другое входило с мои планы. Поняв, что от меня уже ничто не зависит, я пошел обратно, к дверям Большого Зала.
...Разумеется, они были открыты настежь. В них стоял профессор Чар Флитвик. Здесь отлично управились без меня. Шахматный турнир начался.
В Зал я, разумеется, не пошел. В конце коридора маячила фигура Люциуса Малфоя, который надиктовывал корреспонденту «Придиры» очередную злободневную статью. Судя по долетавшим словам «неофашизм», «террористическая диктатура» и «сектантский режим» - это будет сенсация.
Неожиданно обретенная свобода надавила на мой преподавательский долг. Я вернулся в Больничное Крыло. Там было все в порядке.
Студент получил последовательно:
finite inkantatem
зелье укрепляющее
успокоительное зелье
снова укрепляющее
...и теперь пребывал в состоянии умиротворенной слабости.
Единственный человек, который так вел себя на моих глазах - Нарси Блэк на втором месяце беременности. Тут, конечно, было нечто иное. Но в диагнозе колдомедик сомневался. Проще говоря, болезнь была вылечена, но ее генез остался неизвестным. Микаэла вышла за двери. «Ему нужен покой» - извечная фраза врачей и убийц.
- Он что-то сказал вам?..
- Он говорит, что ничего не помнит. Я проверила на обливейт - ничего нет.
- Позвольте, - я вошел в палату и закрыл за собой дверь.
Круглые глаза над краем чашки уставились на меня со смесью надежды и ужаса.
- Мистер Хиггс, вы ничего не помните?
Студент замотал головой.
- Советую вам сказать правду.
- Я... нет, не надо!
- Сейчас, мистер Хиггс, - вынул я палочку, - я применю к вам лигилименцию. Это вторжение в ваш мозг. Мне необходимо знать ваши намерения. Последний раз настоятельно рекомендую сказать правду самостоятельно. Итак...
- Мы хотели спасти вас, профессор! - зажмурился Хиггс.
- Отлично! - убрал я палочку. - И чья это была идея??
- Наша! Кассандра, Майлс, Нотт... Они сказали, с вами сейчас такое будет!..
Я снова навел палочку на лоб студента.
- Двадцать баллов каждому за сообразительность, - кивнул я. - И еще. Перпетуа Инскрипцио «Я герой!» Это тоже каждому.
В воздухе отчего-то запахло гарью. На лбу студента появилась надпись.
- Спасибо, профессор! - уткнулся в чашку Хиггс.
Удивительно мирно кончался долгий день. Студенты-кретины заслуживали большой и длительной благодарности. Особенно оттого, что это мои «подонки со Слизерина», а не героический Гриффиндор. С другой стороны, с чего бы Гриффиндору трудиться? Шоу было бы хоть куда.
Часы показывали половину одиннадцатого. Пора было отправляться на собственный спецкурс.
...Народ в лабораторию наплывал тремя этапами. Сначала показались продвинутые одиночки с разных факультетов, зарекомендовавшие себя еще в прошлом году. Потом пришел поток Слизерин-Равенкло. Потом пришел Гриффиндор. Одинокие черно-желтые шарфы Хаффлпафа я истолковал как забавную нелепость (очевидно, уроки были сделаны, а на шахматы или оргию не хватило ума). Так или иначе, четыре элемента - это суть моего предмета, и все они были в сборе.
- У сегодняшнего занятия нет темы, - сказал я, тяжело опускаясь в кресло. - Прошу меня простить, я несколько устал и не горю желанием пичкать вас теорией. Мы поступим следующим образом. Вы можете задать мне любой вопрос - совершенно любой, имеющий отношение к чему угодно. И я отвечу на него так, как понимает это Королевское Искусство. Потому что нет вопроса, на который Алхимия не могла бы дать ответа.
...Разумеется, мы ровно полтора часа говорили о Черной Метке. Кто бы сомневался! Хотя нет. Я, глупец, сомневался. В этом возрасте детей волнует, почему РР не любит НН, в чем разница между приворотом и любовной лихорадкой, и как бы жить вечно, и чтобы за это ничего не было. В крайнем случае - чем воскресший Томми отличается от Томми до Поттера, и на что он теперь похож. В прошлом году меня просили объяснить, что именно преподает Грюм, потому что из уроков самого Грюма это было непонятно, и что это за карты подсовывает на предсказаниях Трелони, выдавая за Тарот. Блаженные времена.
- На какое из семи тонких тел ставится Метка, профессор? - начала мисс Джонсон, у которой квиддич не отбил мозги, а причудливым образом сбил их в крепкую кучу. - На эфирное? Или на астральное тоже?..
С этого начался последний за этот день сеанс конспирации, потому что сказанная Гриффиндору правда была бы услышана слизаринцами как очевидная пропаганда.
- А нельзя ли Черную Метку как-то алхимически растворить? - лидировала Джонсон. - Отмеченные ей имеют эмпатическую связь или симпатическую?..
Очень любопытные, подготовленные дети. Мистер Малфой-младший, например, со своим тихим учебным рвением, довольно сильно меня смущал, потому что интимные вопросы переживания клейма добавляли ему информации о родном отце и собственном зачатии. Кассандра Лестренж, с надписью поперек лба «Я герой!» хоть и отличилась на защите моей персоны, принадлежала к определенной семье. Но ложь на таких занятиях невозможна, фальшь хуже отказа отвечать. В конце концов, я же надеюсь передать свое искусство?.. Вдруг не доживу до ТРИТОНов? Пришлось крутиться.
- Профессор, а как должен был бы сейчас поступить Сами-Знаете-Кто, чтобы дойти до рубедной стадии и преодолеть Гниение?.. Чем отличается его нынешнее состояние от Нетленного Тела?..
...В этот миг за моей спиной в кабинете зелий погас свет.
В тревожной тишине, нарушаемой лишь детским дыханием, раздались тяжелые шаги. «А вот и пособие пришло, - подумал я. - У вашей смены тут возник вопрос, Томми...»
- Доброй ночи, профессор! - громыхнула палка Филча, вслед за которой появился он сам. В свете двух свечей он выглядел страшно.
- Снова туалетная бумага? - спросил я неподобающим тоном. - Или вы принесли горшок?
- Я принес крысиного яду, - прошелестел он. - Мне сказали, здесь полно крыс!
Отменная политика, - должен был я признать. Отменный соглядатай - наш добрый Дамблдор. Накрепко приставил ко мне этого сатира. Хорошо, гриффиндорские шарфы нивелировали мысль о факультетской заговоре.
- Тут нет крыс, Филч, - сказал я. - Разве что одна-две.
- Это хорошо! - просвистел Филч, присматриваясь. - Потому что мне приказано вас охранять!.. Вы, если что, скажите. Я мигом разберусь!.. - и он стукнул палкой.
...Понимает ли Филч, в чем участвует? Я не сомневался.
- Это знак отбоя, - сказал я. - О Нетленных Телах поговорим в следующий раз. Прошу всех отправиться по спальням. Префекты, останьтесь.
...Все разошлись, префекты получили ингредиентуру на завтра.
...В холоде и отсутствии средств на выпивку перед сном, я собирался ложиться. Промозглая кровать, камин не топится, сна ни в одном глазу. Одна радость - завтра моя пара не первая.
Не тут-то было. Дело было за полночь - а день ни кончился. В дверь постучали. Это были профессор Флитвик и замдиректора МакГонагалл. Они любезно явились обсудить новости с турнира и утрясти расписание, поскольку педсовет я покинул до того, как до этого дошло.
- Моя пара не первая! - напомнил я грозно.
- Так, дорогой Север, - посмотрела записи МакГонагалл. - Твоя пара... вторая. Надеюсь, ты проспишься до десяти часов?
- Не сомневайтесь.
Минерва ухмыльнулась. Мысль ночевать дома моментально меня покинула. Я понимаю, когда человека подозревают по делу. Но чтобы на пустом месте?..
- Я виделась с Нарциссой Малфой, - сказала МакГонагалл игриво. - Это настоящая блондинка! Очаровательная здоровая женщина. Правда, немного пресная. И как ревнует своего мужа!
- Как же?
- До полного забвения осторожности!
- Вы что, подтолкнули этот процесс? - с подозрением спросил я.
- Помилуйте, я не сказала ни слова лжи! И мне удалось многое узнать о нашем друге Малфое. Правда, вы должны извинить меня, я сказала Нарциссе, что вы, дорогой Север, крайне волнуетесь о судьбе Люциуса... Это же правда?..
- Да ну?...
- ...Потому что Люциус склонен к педофилии. Вы для Нарциссы человек не случайный... Бедную женщину просто прорвало!
- ...Откуда такие глубокие познания о пристрастиях мистера Малфоя? Как вы могли мне такое приписать??.. Вы сами придумали?..
- Ну, Север, разве вы не дружили с Люциусом, когда вам было шестнадцать лет?.. Мистер Малфой очень нежно к вам относился...
- ...А вы уже тогда подсматривали в щелочку? Мне казалось, ваша задача - учить нас трансфигурации. Нет?..
- Ну, дорогой друг, трансфигурацией вы там занимались сами! - Минерва захохотала, и я проклял день и час, когда пришел в эту школу.
- Да, - сказал я, переплетя руки. - Женская ревность - это смертельно в любом возрасте.
Минерва умильно посмотрела на меня. Ей, черт возьми, нравилось меня доставать.
- Как прошел первый раунд? - перевел я внимание на Флитвика, который только хмыкал и крутил палочку все более художественно.
- Поттер и Эйвери, - сказал он. - Их партия отложена, поскольку они не уложились в положенное время.
- Там такое произошло! - перебила МакГонагалл. - Сижу я, понимаете ли, болею за нашего Поттера. По-настоящему, - подмигнула она, не оставляя сомнений, что имел место факт вопиющего гриффиндорского волшебного жульничества. - И вот эта баба, которая стояла на арбитраже, давай давить - время вышло, да время вышло! А я вижу - еще один глупый ход, и Поттер продует! Ну, я сконцентрировалась... как я умею... и у бабы в руках сломались шахматные часы!
- Что, так и сломались?
- Разлетелись! - расхохоталась довольная Минерва. - Пришлось партию перенести на завтра.
- Что ж. Меня это не волнует.
- Поттер сильно нервничает, - сказал Флитвик. - Он не ожидал, что его принудят участвовать.
- Так его принудили?
- Полагаю, да. Какие-то высокие планы...
- А вы не в курсе, что он поставил на кон?
...Это имело определенное значение. В свете известной мне информации.
- Поттер - герой, - сказала разошедшаяся Минерва. - Он же сразу понял, что цель этого турнира - заманить его к Малфою. Ну, и пошел ва-банк. Мы посовещались, и теперь на его кону стоит Чаепитие С Люциусом Малфоем.
- Чаепитие? - расхохотался я. - Это то, что я думаю?
- Именно! Никто никуда не денется!.. Из нашего-то бункера!..
Бедные люди. С двух сторон заманивать Малфоя к Дамблдору, когда его верная жена гуляет без Метки и способна Мерлин знает на что. Разве что Минерва ее нейтрализует женским способом, и Нарси вместо службы Томми станет следить за мной. Но это очень маловероятно. У настоящей блондинки Нарси отец был брюнет, она красит волосы с пятнадцати. Должна соображать.
- А мне, профессор Снейп, надо узнать ваши планы насчет Дуэльного Клуба, - сменил тему Флитвик. - Мы ведь собираемся открывать его?
- Вне всякого сомнения! - развернулся я.
- Завтра, три дня.
- Четыре. Я собираюсь, наконец, пообедать.
...Последний раз за день дверь открылась с пинка. В лабораторию ворвалась поттерская сова, которая с прошлого года подросла и еще сильнее обнаглела, а шуму производила за троих. А вслед за совой ввалилась задыхающаяся Анжелина Джонсон, закрывая рот шарфом.
- Професс.. сора! - сказала она. - Я, конечно, не знаю, может это невроз и все такое... Но Гриффиндор нигде не может найти Кэти Белл!
Я разом напрягся и стал ощущать пространство каждой нервной клеткой. Например, я сквозь кожу кресла прочувствовал состав древесины, из которой столяр сколотил каркас.
- Разве она не в гостиной или спальне? - изумилась МакГонагалл. - Я же лично проверила каждую кровать!
- Ее нет ни в спальне, ни в гостиной, - сказала Джонсон. - И в спальне Слизерина тоже. И вокруг нет. Поттер тоже ее ищет...
- А!.. - понимающе поджала губы МакГонагалл. - Все понятно. Это теперь так называется. Поттер ищет Кэти Бэлл... Или даже уже нашел... - она похабно улыбнулась, и дело разом предстало в ином свете. - Нагуляются, и вернутся, куда денутся! Найдутся они утром, иди спать!
- Я-то, конечно, пойду, - не отрицала Джонсон, - а вы что, ничего не будете делать?
- Подростковая сексуальность - это да, - протянула Минерва, - с ней-то надо что-то делать!..
- Мне кажется, - кашлянул Флитвик, - Кэти Бэлл имеет смысл искать рядом с Люциусом Малфоем.
Я насторожился. Откуда Флитвик знает?
- Да конечно! - засмеялась МакГонагалл. - Люциус у нас известная в этом смысле звезда! Девки-то пялятся, это понятно! Ничего, пошляется - вернется.
- А вы? - Джонсон однозначно перевела взгляд на меня.
- Я тоже полагаю, - сказал я, - что Кэти Бэлл там же, где Люциус Малфой. Осталось понять, где Люциус Малфой.
- Ну так сделайте что-нибудь! - не выдержала Джонсон. Букля заметалась и заухала, грозя снести со стеллажа мои банки.
- Слушай, милочка, - сказала МакГонагалл. - Кэти Белл отпетая шлюха, я вижу ее насквозь. Если ей пришло в голову кувыркаться с Люциусом Малфоем, она непременно это сделает.
- Ее метла на месте! - не унималась Джонсон.
- Вот я и говорю, - хохотнула МакГонагалл, - Загуляла наша Кэти, все нормально. А Поттер дурак.
Я сидел, словно проглотил кол. Все было отнюдь не нормально. Но скакать по Хогсмиду или аппарировать до малфойского поместья, чтобы вытаскивать гриффиндорку из лап «союзника», было немыслимо. Просто потому, что это мог сделать ее декан. Есть одна вещь, которую я давно знаю о Люциуса Малфое. Живой заложник для него ценнее мертвого. А неисправима только смерть.
- Отлично! - взвилась Джонсон, нервно рассмеявшись. - Я верю в наших профессоров!
Облитые девичьим презрением, мы сидели молча. Впрочем, возможно, дискомфорт чувствовал только я.
- Что за ерунда! - фыркнула МакГонагалл. - Совсем сбесились. Явится эта Кэти, куда бы делась! У нее пара с восьми.
....Меня постигло странное, неведомое чувство - что Минерва неполноценна на голову. Причем здесь пара??
- Надо пойти к директору, - сказал я. - Мне, как понимаете, не с руки искать мисс Бэлл в одиночку.
- Надо проверить Хогсмид, - сказал Флитвик. - Пусть авроры поищут девочку.
- Ой, я не могу, - выдохнула Минерва. - Да я больше чем уверена, что эта Кэти давно в кровати! Пойду посмотрю.
- Пойду к директору,- поднялся я.
- Пойду к Грюму, - сказал Флитвик.
Дальше наступил жесткий абсурд, вызвавший лишь зубную боль и желание немедленно напиться.
Я дергал директорскую химеру и бормотал все пароли, какие знал. Сволочь не поддавалась. Дверь Дамблдора не раскрывалась.
- «Лимонный шербет!» - пнул я ее в ярости. - «Малиновый джем! Сахарные дольки! Клубничные ириски! Собачьи отбивные!..»
...Наконец, из-за поворота выскочил Грюм. «О! это вы! Как здоровье, Северус?» - разулыбался он половиной лица.
- Не дождетесь! - проскрипел я, дрожа. В Хогвартсе было чертовски холодно.
- Может, вам спать пора? - засомневался Грюм. Я взвыл.
Потом Грюм нажал что-то где-то - и скотина поддалась.
Мы одновременно влетели в кабинет директора.
Директор слушал пение Феникса и давал рекомендации Филчу.
- Подождите пять минут, друзья мои! - поднял он ладонь. Я привалился к стене и стал про себя читать малый алхимический свод.
Наконец, Филч ясным голосом отрекомендовался:
- Я все понял, сэр. Все сделаю.
...Дорога была свободна.
- Господин директор, - подкрался я к столу. - Случилось нечто неприятное. У нас пропала студентка...
- Кто?? - сжал кулак Дамблдор.
- Кэти Бэлл, Гриффиндор.
- Ха-ха-ха! - отреагировал директор. - Этого следовало ожидать!
- Вот именно. Вы, надеюсь, знаете, что именно она - девушка Поттер на этот год?
- Да она всеобщая девушка! - неизвестно чему радовался директор.
- Послушайте, пожалуйста, меня, - я нагнулся над Дамблдором. Грюм слушал. - Мне совершенно точно известно, что Кэти Бэлл представляет ценность для слуг Сами-знаете-кого, поскольку является наживкой для Поттера.
- А где Поттер?
- Носится по лесу на метле, - вошел Флитвик. - Добрый вечер.
- Поганец, - пробормотал директор. - Эти дураки сведут меня с ума! Поттера давно пора изолировать!
- Совершенно верно, - ухмыльнулся я. - Надо было брать его на Сириусе Блэке.
...Никто меня не поддержал.
- А пока следует, как бы так выразиться, вернуть сюда Кэти Бэлл.
- Как вы думаете, где она? - спросил директор, что-то обдумывая.
- У Малфоя.
- Так. Мне нужен полный сбор Ордена Феникса! - изрек директор. - Филч!
- Будет сделано, - Филч закостылял вниз.
- Ваши предложения?
- Поставить патрули, - сказал Грюм.
- Так. Вы с Флитвиком идете патрулировать дорогу. Люпин и Филч отыщут Поттера.
- А Кто пойдет искать Малфоя? - с замиранием спросил я.
- Никто! - гаркнул директор. - Эта Бэлл - блядища, каких мало! Гнать таких надо из Хогвартса
Это было сказано очень сильно.
- Несмотря на то, что Минерва МакГонагалл утверждает то же самое, смею заметить, - протянул я, - что мисс Бэлл в некотором роде... жертва обстоятельств.
- Да пошла бы Минерва подальше! - загремел директор, и мне стало очевидно, что в голове помутилось уже у нескольких человек. Флитвик вышел. Вошел Люпин.
- Звали, господин директор? - тихо поклонился он. - Я слышал, пропала студентка?..
- Что нового в Хогсмиде?
- Ну - «Три метлы» уже закрыты, там тихо и темно. У дверей стоит МакГонагалл и колотит в дверь, чтобы ее впустили. Требует отчего-то Люциуса Малфоя и поносит разврат.
- А! - поднял бровь директор. - Ну пусть постучит. Значит так. Вы идете в Запретный Лес, Грюм - на нижнюю дорогу, остальные разбейтесь по тройкам... Не ходите в одиночку! Помните - ни в коем случае нельзя ходить по одному!
Вернулся Флитвик. Грюм веско откланялся.
- Только что задержали добрую треть Слизерина, - сказал Флитвик. - Насилу завернули их обратно. Пришлось просить Филча запереть общежитие снаружи. Куда они шли, интересно?..
- Куда шли ваши студенты, мистер Снейп? - сверкнул глазами директор.
- Не представляю. А что, далеко ушли?
- Их поймали в парке. Там были Монтегю, Нотт...
- Понятно! - рявкнул директор. - Известные фамилии!.. Так что, мистер Снейп? Не лучше ли следить за собственными студентами, чем ловить чужих?..
- Позвольте навести там порядок? - поклонился я.
- Отправляйтесь!
...Судьба бедной дурочки Кэти Белл никого не интересовала.
Выйдя из кабинета директора, я понял, что меня все еще бьет дрожь. Это было ни на что не похоже, учитывая мое намерение немедленно аппарировать в Хогсмид, и разобраться там. Своих я прижму завтра.
Я вышел за территорию Хогвартса, на которой аппарация ни к черту - и столкнулся с Грюмом.
- Пойдемте-ка, я дам вам горячительного, - присмотрелся Грюм.
- Мне надо срочно в Хогсмид! - выбил я зубами дробь.
- Ну, это же один момент, - сграбастал он меня куда вежливей, чем мог бы при его костяной ноге, ручищах и росте. - Зайдем на минуточку!
...Грюм возился с поролем флигеля, и моя решимость тяготила меня, как застарелый ушиб. Наконец, он открыл свою конуру. Через минуту туда же заглянул Филч.
- А. Профессор! - стукнул он палкой.
- Дайте спирта, - еле выговорил я.
- Может, подождете коньяк? - звенел сундуком Грюм.
- Все равно, только быстрее! Мне надо в «Три метлы».
Грюм отыскал свою фляжку и отдал мне. Там была какая-то настойка, но положения она не спасла, ибо плескалась на донышке. Подлый озноб усилился.
- Кто-нибудь пошел в «Три метлы», Филч?
- Зачем? - поразился Филч. - Там давно закрыто. Мадам Розмерта хотела прийти сюда.
- А что там с МакГонагалл?..
- Все нормально, - сказал Грюм. - Не волнуйтесь.
- Я, черт возьми, не могу не волноваться!... А, собственно, чего мне волноваться? Дайте спирта.
Грюм толкнул меня на кровать и нашарил плед. Попытки прикрыть меня я пресек. Открылась дверь - появился Флитвик.
- О, мистер Снейп! - крутанул он волшебную палочку. - Отлично! Вам что, холодно?
- Я сейчас сдохну, - признался я. - Что это у вас в бутылке, Филч? А в стакане??
- Это очень, очень грязный самогон, - сказал Филч. - Подождите Розмерту.
- Дайте самогон.
Мне дали. Это была очень мутная, магглская эссенция, и теплее не стало. Я в десятый раз вопросил: «А спирт есть?»
- Сейчас я исправлю это дело радикально, - сказал Флитвик. - Волшебными способами. Филч, прижмите-ка его справа!
Филч оскалился и распространился по моему правому боку. Флитвик обернул меня пледом - и распространился слева. «А где ваша волшебная палочка?» - спросил он. Меня прошиб пот. Палочки под рукой не было.
- Черт! - выругался я, с трудом обшаривая под пледом рукава и тайные карманы . - Все кончено. Не знаю, в каких кустах она потерялась...
- Я сделаю вам новую, - заверил Филч, и я решил было, что пьян. Но нет. Я был трезв, как стекло, а мир вокруг меня встал вверх ногами. - Вот видите, в том углу, профессор?.. - указал Филч в засиженный мышами угол. - Это старые шашлычые шампуры. Из них выходят отличные, острые и длинные палочки!..
- Да? Покажите! - выбрался из пледа я.
- Согрелись? - догадался Флитвик.
- Немного, можете быть свободны, - высокомерно сказал я сквозь зубы. Зубы стучали чуть меньше.
- Ни в чем себе не отказывайте, - повернулся к двери Флитвик. - А вот и мадам Розмерта!
- Кто хочет льва зимой? - сказала та.
...Я был спасен.
...В ночь на разведку так никто и не вышел, кроме вервольфа Люпина, которому Запретный Лес - что дом родной. Никто не спасал Кэти Бэлл, кроме воюющей с развратом МакГонагалл. Наличный состав Ордена Феникса скакал возле меня и слушал о юных годах Сириуса Блэка, которые тот проводил в «Трех Метлах», когда Розмерта была молода, и Поттер не родился.
Загрузка... 
