Глава 23

 - Что?! - не сдержался всегда элегантный Янь Ю, едва узнал о последних событиях. - Изгнал с Небес?!.. Едва не отрекся?!.. Да что там у вас творится? Стоило немного отвлечься!..

...Янь Ю лукавил. Он немного отвлекся сразу после вступления в новую должность. Восемнадцать наложниц третьего ранга и двадцать девять наложниц второго были лишь началом на том пути самосовершенствования, который избрал себе новый Владыка Вод. Ведь кто не самосовершенствуется, не достоин называться высшим Небожителем! Поэтому долетающие слухи о скорбях Небесного царства Янь Ю пропускал мимо ушей. Уже во время переговоров с Жунь Юем после войны он понял, что дело не ладно. И лучше не станет. И что никакие его советы Императору не нужны.

Так что Янь Ю благоразумно ушел под воду от призыва посетить Пурпурный дворец. Здраво рассудил, что необходимое знание его не минует. Но теперь кризис миновал, и делать вид, что Небесный Император ему никто, было не только грубо, но и непрактично.

На Небесах ощущался прозрачный звон и словно бы зависшее в воздухе мерцание, как бывает после катастроф. Непривычно пахло сладким древесным соком. Потеплело. За какие-то пару суток бурно зацвели все деревья и клумбы. Повелительница Цветов дева Чжан выглядела напряженной и крайне сосредоточенной. В отличие от Янь Ю, она посетила в означенный день Императорский дворец и была немного напугана. Поэтому выражала любовь и признательность трону с небывалым рвением.

Но не все новости долетели до Водного царства! Например, лишь на месте Янь Ю узнал, что бывшая резиденция Сюй Фэна - Платановый дворец - перешел во владение Повелительницы Воздуха Суй Хэ. Это казалось ироничным. Дева-павлин так мечтала стать ближе к Сюй Фэну... Даже на жилище его смотрела с вожделением... общупала там все комнаты... Как же забавно повернулась судьба!

Площадь перед Пурпурным дворцом искрилась чистотой. Чинные Небожители проходили по ней с величественной опаской, распустив по теплому ветру рукава, и низко кланялись перед дворцовым входом. Янь Ю тоже трижды поклонился и устремился было внутрь. Но охрана с незнакомыми лицами его не пропустила.

Император Юй-ди заперся внутри с Повелителем Пламени, чтобы проститься. Может быть, дает последние указания. Все входы опечатаны.

- И сколько дней они уже внутри? - невинно поднял бровь Янь Ю.

- Третьи сутки.

Строить догадки об этом никто не хотел, так что пришлось идти к Небесному Лису.

Небесный Лис лежал на берегу своего водоема и складывал из бумаги лотосы. В бумаге опознавались страницы любовных романов - рядом с Лисом лежали рваные обложки. Лотосы Лис опускал в воду, где они стремительно промокали и покрывались потеками туши, словно все написанные слова про любовь превращались в слезы. Это выглядело грустно и изысканно. Лис был в меланхолии.

- Почтенный Дань Чжу тревожится о принце Сюй Фэне?.. - склонил голову Янь Ю. - Или его расстроило чтение?..

- Все тлен, - отозвался Лис. - Видно, теряю хватку. Скажи, разве мои племянники не заслужили счастья?.. Разве не показали они себя достойными и великодушными Небожителями?.. И что теперь?.. Все насмарку. Пора на покой... Вслед за почтенным Тай Сы...

- Что же тут случилось на самом деле? - присел на соседний камень Янь Ю и тоже взял лист бумаги. - Я слышал о попытке переворота... Говорят, благородный Сюй Фэн спас Императора. Не оправдал определенных надежд...

- Да попробовал бы он!.. - порвал лист Небесный Лис, чихнул в рукав и взялся за следующий. - Ах, юность так непредсказуема. Но Юй-ди... Признаться, я наделся... При его мягком характере и любви к брату... Я думал, он попросит Повелителя Пламени остаться, чтобы тот возглавил Священную Армию. Разве это не прекрасно - милосердный, безгрешный правитель, осознавший все свои ошибки, и его доверенный победоносный генерал? Тонкий стратег и смелый тактик?.. Разве не таков был изначальный план Небес?.. Как могло случиться, что все насмарку?..

- Признаться, я тоже удивлен, - смял лист Янь Ю, он не умел складывать лотосы, зато умел вытягивать из собеседника нужные ответы. - Однако, насколько я помню, Повелитель Пламени всегда был в конфликте с бывшим Повелителем Ночей. Стоит ли удивляться, что в конечном итоге... Учитывая, что они едва не убили друг друга у Реки Забвения...

- Ах, да что ты понимаешь! - стукнул по воде Лис, вызвав волну, что тут же отогнала от берега бумажные цветы. - Конечно, едва не убили... Признаться, я потрясен выдержкой Повелителя Ночей. Но он веками водил за нос даже меня...

- Боюсь, я не очень хорошо понимаю почтенного Лиса, - нагнулся вперед Янь Ю. - Он говорит о старом недопонимании между принцами?.. Интересно, что они там обсуждают третий день.

- Известно что, - поджал губы Лис. - Считают последние мгновенья. Император слишком горд для тайных услад. Высокая мораль не терпит связей без брака. Как неудобно!.. А узаконить их он не сможет, на такой уровень бесстыдства не пошел бы и покойный Тай Вэй. Я должен был это учесть...

- О, - опустил глаза Янь Ю. - Вот оно что. Полагаю, горячий нрав Сюй Фэна не сдержит никакая мораль... И находясь рядом с императором...

- О том и речь. Поэтому один будет заперт здесь, другой там, - Лис неопределенно махнул рукой вбок и вниз, откуда следовало, как именно относятся Небожители к миру Смертных. - Ну, хоть будет что вспомнить...

...В это время Император Неба и Земли мечтал только об одном: забыть. Пурпурный дворец Тай Вэя с его огромными комнатами и уютными закутками хранил следы всех прежних имперских забав. Где-то тут в стыде и тайне был зачат сам Жунь Юй. Где-то тут был рожден феникс. Где-то тут, согласно гороскопам и хорошо подсчитанным фазам Луны, с императором делила ложе холодная и величественная Ту Яо. Каждая завеса, каждый балдахин в этом дворце был пропитан безудержностью и разочарованиями, а то и обыденным насилием - спутником слишком высокого положения.

Жунь Юй ощущал тошноту. Эти стены смотрели на него - и смеялись. Кто может быть собой в этих стенах?

Жунь Юй закрывал свое лицо кисеей, сорванной с золотых креплений над императорской кроватью. Кисея была алой и тонкой, с запахом благовоний. Неудивительно, что она не выдержала силы его рук, когда он вцепился в нее, сдерживая крик. Удивительно, что Сюй Фэн не стал ее сбрасывать, целовал разомкнутые губы прямо сквозь ткань.

Сюй Фэн с детства знал этот дворец до последнего поворота и тайного хода. Его не только не смущало прошлое этих стен, он словно задался целью отметить здесь каждый угол. Шептал развязные откровения: здесь матушка принимала шпионов из царства Демонов... здесь отец рисовал своих наложниц... здесь раньше было смотровое окно, чтобы наблюдать... Сюй Фэна, наследного принца по рождению, заводила преемственность.

- Прекрати, - отталкивал его Жунь Юй. - Пощади хотя бы мой слух.

- Но я говорю правду, ваше величество, - победная улыбка феникса не знала деликатности, и Жунь Юй прижимал его голову к своей шее, чтобы не видеть этого бесстыдного довольства. Горячие губы были мягкими и жадными. К тому же в такие мгновенья Сюй Фэн прекращал говорить.

Замыкание контура стоило ему большой выдержки. Так что нет ничего странного в том, что теперь он желал себя вознаградить.

* * *

- Что случилось с Цзинь Ми, ваше величество? - ладони феникса зарылись в волосы Жунь Юя под прозрачной тканью. - Как вы изменили ее судьбу?

- Она будет смертной, - прикрыл глаза Жунь Юй и открыл лицо. Говорить сквозь ткань было трудно, как монахини земного царства справляются с этим?.. - На ее судьбе стоял знак ранней смерти. Не вини себя. Она могла умереть по сотне причин. Но только смерть освободила бы ее от ненужного брака. Ее смерть как Небожителя.

- Люди влачат недолгий век, - пропустил феникс его волосы сквозь пальцы. - И ничего не помнят. Она не узнает меня. И будет права.

- Узнает, - помолчав, ответил Жунь Юй. - Я ее проклял.

- Вы жестоки, ваше величество, - прихватил его шейный хрящ зубами феникс. - Чем вам не угодила дева помимо того, что не любит вас?..

- Она не исполняла своих обязанностей, - выдавил Жунь Юй, - как повелительница Стихий... Император Небес обязан был принять меры...

- Из тебя вышел достойный император, - Сюй Фэн прижал его руку к кровати, как делал уже сотню раз, когда Жунь Юй стремился вывернуться. - А теперь скажи, как ты проклял мою жену.

- Она будет рождаться в каждый шестидесятилетний цикл, - метнулся Жунь Юй, но феникс прижал его коленом. - И всегда будет помнить тебя. Она не разлюбит тебя до конца времен.

- Я поверил бы вам, ваше величество, но вы желали сделать меня владыкой Небес, - впился феникс в его плечо. - Вы хотели разлучить меня с Цзинь Ми, признайтесь.

Жунь Юй подавил стон и надолго замолчал.

Какая разница, чего он желал. Император Небес не имеет права на желания. Как бы хорошо он ни управлялся со звездным сводом - звезды Судьбы невозможно изменить. Сюй Фэн закрыл брешь в его груди, их ци объединилась, это большее из всего, о чем следовало мечтать.

- Я не смогу посещать ваше величество часто... - поднялся на руках феникс, пожирая глазами Жунь Юя. - Но ваше величество не связано запретом... Ты можешь прийти ко мне в царство Смертных?.. Ты придешь ко мне?..

- Я не должен, - обхватил его плечо Жунь Юй. - Ты дал мне достаточно энергии. Встреч раз в цикл будет достаточно.

- Я спросил не об этом! - гневно нагнул голову феникс. - Ты можешь пожелать прийти ко мне?.. Ты хочешь встретиться со мной на земле? Твоя совесть будет спокойна, если я стану каждый день ждать тебя?.. Я буду слать тебе сообщения и гонцов, я буду ежедневно проклинать тебя в храме небесного императора! Ты не получишь покоя... Ты не сохранишь все произошедшее в тайне, я тебе не позволю... И знаешь, Юй-ди, я могу решиться на штурм Небес... что вы станете делать тогда, ваше величество?..

- Зачем тебе это, Сюй Фэн?.. - Жунь Юй начал всерьез сомневаться, что оставить тут Сюй Фэна «на пару дней, чтобы все прояснить» было верным решением. - Я сказал однажды, что не отпущу тебя. Почему тебе этого недостаточно?..

- Не играйте со мной, ваше величество... Не говорите, что вы не при чем... - феникс перекатился через плечо, удерживая на себе Жунь Юя. - Я знаю, что вы чувствуете. Во мне течет ваша ци... Теперь ты никогда не сможешь мне солгать!..

- Хорошо... Хорошо, - распрямился Жунь Юй. Приглушенный свет из окон под сводом облизывал каждую его царапину. Сюй Фэн завидовал свету. Что он должен сделать, чтобы уметь так же? Чтобы одним касанием заполучить Жунь Юя целиком?.. - Но знаешь, Сюй Фэн, когда ты встретишься с Цзинь Ми, ты все это забудешь. Время на земле и на небесах течет по-разному. Я не посмею вмешиваться в твою жизнь.

- Ты хочешь этого?.. Ты правда хочешь этого? - феникс встряхнул Жунь Юя, откинул волосы с его груди. - Ты открыл мне сложную практику парного совершенствования... Признаться, я не все запомнил с одного раза... Неужели Небесный Император так безответственен, что бросит ее на полпути?..

...Когда Сюй Фэн читал Сутру Прерванных Снов, над его головой встал образ «отделенной судьбы», скрытый языкам пламени. Свиток предписывал влить эту часть в другого человека с кровью. Вместо этого, феникс соединил с Жунь Юем границы жизненного круга, где пути ян переходят в пути инь, замкнул крест накрест точки пересечения каналов Ду-май и Жэнь-май. Эти точки знали все: они использовались в определенных медитациях. Одна находилась ниже крестца, другая во рту, на верхнем нёбе*. Будучи активированы в границах одного тела, они воссоединяли контур меридианов, многократно повышая скорость течения ци. О том, чтобы синхронизировать два тела и замкнуть их контуры друг на друга, создать обмен энергий, Сюй Фэн прежде никогда не думал. Вся предыдущая практика по наращиванию сил тогда показалась ему детской игрой. Потому что следовало двигаться не на уровне тел, а на уровне ци, и особым образом дышать. Ци должна была течь внутри тела по спирали, окружая каждый даньтянь, что взывало к жестокой концентрации. При малейшем отвлечении сознания ци растекалась привычным образом, устремляясь вниз.

Не двигаться в таком положении было пыткой. Но и достигнутая неподвижность оказалась слишком большим испытанием: медленно, но верно все жизненные соки, направленные воображением, стремились излиться во вне, выступить слезами, потом, наполнить влагой рот, отчего разом набухали слизистые, как то и предписано природой. Жунь Юй владел собой куда лучше, это было обидным. Однако в его случае речь в прямом смысле шла о жизни, так что подобную сдержанность можно понять. Сюй Фэн был благодарен ему за помощь, о которой не мог попросить, поскольку его рот был занят: Жунь Юй нажал ему на акупунктурную точку пинъи выше левого соска. Она перекрывала самый беспокойный меридиан. Два потока - жар и холод - тут же смешались на уровне нижнего дяньтяня, поползли вверх сладкой судорогой, так что спасало лишь дыхание в определенном ритме.

Откуда Жунь Юй этого набрался?

- У тела пять основных врат, - сказал он позже, - и пять этапов преображения. Мы небожители, и не задумываемся над этим. Но ты оставил меня императором Небес. Ты сам виноват, Сюй Фэн. Мне придется изучать канон, обязательный для Тяньхуан Шаньди**. Чтобы получить тело Небесной Чистоты.

- И в каких воротах мы сейчас? - игриво спросил Сюй Фэн.

- Во вторых.

- Это случаем не Нефритовые ворота? - феникс интересовался наобум, поскольку эта тема способствовала его весеннему настрою.

- Нет, Сюй Фэн. Это Янтарные ворота, - Жунь Юй понимал, что феникс имеет в виду «ворота» как телесные зоны. Но Янтарные ворота были этапом, позволяющим восполнять энергию тела из яшмовой росы***. - Нефритовые четвертые.

- Ты пройдешь их со мной? - глаза феникса сияли, что было лишним. - Все пять?.. Что происходит в Нефритовых воротах?..

- Перегонка энергии. Но не так, как ты себе представляешь.

- Инь становится ян, а ян - инь? - поднял бровь феникс.

- Больше не будет никакого ян и никакого инь, - провел по его виску Жунь Юй. - Три вида внутренних энергий - ци, цзин и шэнь**** - должны вступить в циркуляцию с внешним пространством. Это возможно, если малая телесная орбита соединяется с большой космической орбитой... Забудь об этом, пока не возьмешь под контроль энергию цзин.

- А я смогу просто наслаждаться тобой без всякого контроля?.. - повалил его феникс, довольный тем, что угроза чужой жизни миновала.

- Не знаю! - выставил подбородок Жунь Юй, и это гордое, такое знакомое сопротивление снесло с благоразумия Сюй Фэна последние замки.

И вот теперь феникс всерьез спрашивал, будут ли они продолжать. Преступлением было отвергать начатый путь, если на него указывает само Дао, но преступлением было и ступать по нему. Жунь Юй плохо ориентировался в собственных страстях. Он мог выглядеть строгим и мудрым, но телесная раскованность была для него тайной. Стоит ли ее разрушать?..

Поэтому, когда в начале четвертых суток, с первыми лучами солнца, Сюй Фэн покинул Пурпурный дворец, Жунь Юй даже не вышел во внутренний двор. Он стоял под кровлей, держась за выступ дверной арки, с белой бликующей кожей, с ярким ртом и запавшими глазами. И на все слова Сюй Фэна твердил: «Я помню». Всплеск рыжего пламени ознаменовал начало новой одинокой жизни.

Оглушительно пахли цветущие деревья и прогретая солнцем черепица.

* * *

Принц Сюй Фэн был игрушкой Жунь Юя, сколько себя помнил. Но он был игрушкой, которой повезло. В конце концов, благодаря Жунь Юю он получил все, о чем мечтал. Избавился от влияния матери, обрел доказательство любви отца. Даже Суй Хэ нашла себе полезное занятие и отстала от него. Как и хотел, он женился на любимой женщине. Жил в доме на вершине горы - без грохота стражи, без соглядатаев, без суеты, как принято у простых людей. И хотя в итоге все мечты оказались с изъяном, формально они были воплощены.

Он даже получил самого Жунь Юя. Тут никакого изъяна не наблюдалось, феникс должен быть удовлетворен.

Но Сюй Фэн ощущал совсем иное. Под дождем он сидел в своем горном жилище, смотрел, как распускаются сливы, и держался за грудь. Он чувствовал себя встревоженным, расплавленным, голодным, вдохновленным, полным и пустым одновременно, взбудораженным и печальным, рассеянным, витающим в облаках, застревающим в деталях. У него подрагивали пальцы и колени. Он не хотел ни есть, ни пить, ни спать, только ощущать аромат цветущих слив и подставлять лицо небесной влаге.

Он был очень сильно влюблен.

Рядом с ним лежали рваные и грязные одежды цвета цинь. В крови и в пепле, они все еще источали тот самый запах, по которому Сюй Фэн в детстве сходил с ума. В которые, как и тогда, он утыкался лицом, слушая дождь.

Они были неприкосновенны.

Любовь - это чувство, которое вызывает жажду боли. Если бы не эта измочаленная ткань, мысли бы постепенно улеглись. Все в этом мире проходит или хотя бы притупляется. Но феникс не желал, чтобы отрава в его крови ослабла. Он не мог позволить ей раствориться в горных туманах и будущих солнечных днях, растравлял сердечную рану.

Шестьдесят лет. Он увидит его только через шестьдесят лет. По небесному сроку это всего лишь два месяца, но для Сюй Фэна, который жил теперь по времени Смертных, это огромный срок.

Каким он тогда станет? Когда он с плеча отделил от своей судьбы ее Небесную составляющую - вместе с вечной молодостью и внешним бессмертием - он полагал это ничтожной ценой. Он остался Фениксом, который сгорает и возрождается собой, он бессмертен по природе своей души, его бесконечная жизнь так и так была бы разделена на этапы сгораний и возрождений. Он всегда будет высшим существом огромной силы, живущим отныне в смертном теле. Он станет умирать и рождаться, как человек. Конечно, ему предстоит много раз пережить младенчество и старость, чего не бывало прежде, но зато это было отличным решением для многих и многих жизней рядом с Цзинь Ми. Какая женщина вынесла бы такую несправедливость - когда она стареет, а ее избранник - нет?.. Решение Сюй Фэна уровняло их, и как бы теперь ни обошлись с ними звезды, он всегда сможет сгорать вслед за возлюбленной, чтобы они могли родиться снова в одно и то же время.

Однако все, что Сюй Фэн когда-либо чувствовал к Цзинь Ми, теперь потеряло остроту. Цзинь Ми вызывала теплоту и печаль, и огромное чувство вины. Сюй Фэн был раздавлен: не вручившая ему сердце дева, а хранящий свое сердце в тени Повелитель Ночей тек в его крови ядом. Переливался многоярусным сводом галактик. Завораживал вечной незавершенностью, вечной погоней, вечным возвращением, вечной пощадой, тихим смехом на границе дня и огромным косматым космосом, где содержится весь свет мира и вся его тьма. Тишина, в которой жил Жунь Юй, кричала на сотни голосов, стоило лишь начать слушать. Сердце бессмертного Небожителя могло совладать с этой бездной, полной неизвестности и древнего, изначального ритма, но сердце смертного не выдерживало.

Оно переживало дар как боль. Счастье было незаслуженным, преходящим, разорванным предстоящим ожиданием. Слияние оглушало. Абсолютная отдача вызывала такие волны нежности, что у них не находилось достойного выражения, только вой, заглушенный рваной тканью цвета цинь. Нежность жила в животе, как еще одно чудовище, и оттуда растекалась по венам и меридианам едким жаром. Жар плавил и поглощал сердце Сюй Фэна. Горел в его глазах. Разогревал серебряную цепь, идущую к сердцу Жунь Юя.

Сюй Фэн обрек себя на страдание, его умный брат был прав. Но и за все блага мира Сюй Фэн не отказался бы от него.

Как он был глуп, думая, что знает себя. Он столько лет хотел, чтобы Цзинь Ми сделала его счастливым. Она должна была «осчастливить» его, быть рядом с ним, поддаваться его желаниям. Насколько ничтожным это оказалось по сравнению с истоком древней жажды: он хотел делать счастливым Жунь Юя. Отдача, которую он получал, не имела ничего общего с благополучием, прощением, сытостью, сонным довольством. Сюй Фэну казалось, что он взлетает и летит.

Чем выше он поднимался, тем сильнее была эйфория, и неопределенность тоже росла. Феникс не мог более опираться на себя, свои знания или опыт, на свою уверенность в очевидном, его предавало собственное тело, подводил разум, он не контролировал чувств, он мог только раствориться без остатка и надеяться на чужую милость. Косматый космос смотрел в его глаза, и серебряные цепи гудели.

Жизнь воистину была полна захватывающей новизны!

Раньше, когда они были детьми, Жунь Юй открывал для него мир: познакомил с вкусом вина, с разными стилями каллиграфии, с созвездиями ночного неба, с видами рыб в небесных водоемах. С запахом настоящих цветов и настоящей травы - поскольку Небесное царство лишилось растительности, едва Сюй Фэн начал ходить. И именно он впервые познакомил Сюй Фэна с болью. Болезненные ссадины от бездумной беготни, а позже - синяки от тренировок. Странное чувство в груди от наказаний, которые получал Жунь Юй за недосмотр.

Это время было недолгим, но пока Жунь Юй его с чем-то знакомил, пока вел себя, как старший брат - он выглядел счастливым.

Сдаться - феникс должен был сдаться гораздо раньше. Не преследовать чужую тень, не вынуждать своевольное существо к обороне - просто сдаться и ждать. Тогда сейчас не сидел бы здесь, наэлектризованный и беспокойный, с ноющим сердцем, и не повторял бы про себя: «Когда ты придешь ко мне?.. Когда ты придешь? Ты ведь придешь?..»

* * *

Прошло четыре года по времени смертных. Сюй Фэн расширил свою хижину, потому что физический труд успокаивал. Для выражения возвышенной грусти и улучшения концентрации он нуждался в арфе. Но столь заметный инструмент был хорош лишь на Небесах. Так что Сюй Фэн приобрел гучжэн. Он по-прежнему был готов ввязываться в войны и конфликты, хотя в последнее время лихорадило только области на дальних границах. Воистину - как на небе, так и на земле.

Феникс порой отлучался в столицу за новостями, книгами и вином, а в праздники за шумными толпами. За игру на гучжэне его любили во всех чайных и цветочных домах, а за азарт и в прочих заведениях, где любят выигрывать деньги. Но, уходя с горы, он всегда оставлял на дверях надпись углем: «Дождись меня, вернусь скоро».

И действительно возвращался скоро.

Он подумывал взять учеников. Его горная хижина была на хорошем счету среди бродячих заклинателей. Он мог бы основать школу боевых искусств или тайное учение, способное сделать жизнь людей лучше и оправдать уважение, которое питали к нему жители низин. Но каждый раз задумывался - а куда он денет весь прибившийся к нему люд, если Император Юй-хуанди все же пожалует?.. Как он объяснит это небесное явление?.. Как потом вернет былую простоту общения с окружающими? И, главное, как и где он сможет провести с Жунь Юем достаточно времени?.. Неужели придется скрываться в лесах?.. Или, что вовсе смешно, снять гостиницу?..

Мысли текли, подобно грязной реке в половодье. Феникс не умел ждать. Этому искусству он учился заново.

Стояла ранняя весна, и снова цвела слива. Снова болело в груди. Сюй Фэн сидел под деревом и пил вино со вкусом османтуса. Он построил под этой сливой простой деревянный стол, и пусть он был не так красив, как стол для вэйци в саду Небесного лиса или стол под Ивой у дворца Небесных Сфер - хотя бы цветы были настоящими.

Земное вино в подметки не годилось небесному напитку, но с основной задачей справлялось хорошо. Боль отпускала. Белые шапки гор на горизонте окрасились розовым. Белые ветви у дома казались подернуты инеем. И белая фигура вдали так живописно просвечивала сквозь них, словно шла именно сюда.

...Феникс вскочил, по привычке схватившись за сердце. От юной фигуры в простом белом платье не исходило небесного сияния, в черных волосах была простая лента, но не узнать Жунь Юя было нельзя.

- Здравствуй, Сюй Фэн, - сказал он, - у меня хорошие новости.

Сюй Фэн медленно повалился на скамью. Он и рад был устоять - но вино и незнакомое чувство обожания свалили его с ног. Молочная ткань колыхалась перед глазами.

- Тебя не было так долго! - подался вперед Сюй Фэн, уткнувшись лицом в белые одежды. - Так долго!.. Какая новость может быть лучше этой?.. Почему ты не пришел ко мне в тот же год?..

- Я больше не могу лгать тебе, - улыбнулся Жунь Юй, - поэтому прими правду. Именно столько времени мне потребовалось, чтобы вылечить все следы нашего прощания. Знаешь, Сюй Фэн, ты очень беспечен.

- Я не оставлю на тебе живого места! - смял неподатливую ткань Сюй Фэн. - В прошлый раз я еще был осторожен! И если разницы нет, то какая разница?..

- Сюй Фэн...

- Если наше время так различается, я запру тебя тут до конца лета! - темный огонь в глазах феникса говорил, что он не шутит. - Твои подданные переживут твое отсутствие до конца ваших суток. Думаешь, мне не хватит сил так поступить?..

- Но я готов провести с тобой несколько месяцев, - склонил голову Жунь Юй. - Однако сперва послушай. Цзинь Ми возродилась, я видел в небе ее звезду. Скоро она вырастет, и вы снова будете вместе.

Феникс отпустил его и со стоном откинулся на спинку скамьи.

- Ты специально всегда говоришь мне о Цзинь Ми, чтобы не говорить о тебе и обо мне? - проницательно спросил он. - Ты видишь мои чувства, я не хочу их скрывать. Почему никогда не показываешь своих?

Его рука медленно покрывалась льдом. Феникс не обращал на нее внимания, вглядываясь в лицо Жунь Юя. Неужели его и правда привело сюда только рождение Цзинь Ми?

- Почему ты до сих пор не исцелился, Сюй Фэн? - свел брови Жунь Юй. - Это несложно, нужно лишь выпить отвар тысячелетнего мелколепестника. Старейшины царства Цветов не откажут тебе. Но если ты не хочешь иметь с ними дело, я сам...

- ...Я хочу, чтобы она болела! - прервал его Сюй Фэн. - Моя рука должна болеть! Это единственное, что ты оставил мне на память, единственное, что не сотрут прошедшие годы!.. Ты изменил мое тело, Жунь-гэ, неужели я должен это исправить?.. Ты думаешь, я не знаю, кто испортил пилюлю почтенного Лао?..

- Прости, - глухо сказал Жунь Юй, опершись на край стола. - Позволь мне помочь тебе. Это не прихоть и не жажда загладить свою вину. Этот ледяной элемент мешает тебе восстановиться.

- Я в полном порядке! - сверкнул глазами феникс.

- Твои крылья черные, Сюй Фэн. Повелитель Пламени не может сеять вокруг себя пепел.

- Я не хочу говорить о своей руке, своем предназначении или о Цзинь Ми! - схватил его за запястье феникс. - Сегодня здесь только я и ты, и я хочу быть с тобой. Я хочу провести с тобой столько времени, сколько возможно. Я не готов ни мгновенья потратить на что-то еще! Все слова об иной пользе звучат для меня как рассуждения ханжей!

- Вот как, - отступил Жунь Юй, феникс невольно встал следом. Жунь Юй смотрел на их соединенные руки и, казалось, глубоко ушел в собственные мысли. Феникс не мог понять природу его колебаний, но какая разница, если их ждут несколько совместных месяцев?.. Сюй Фэн уверенно повлек его в дом.

В доме Сюй Фэна были раскрыты все окна. Его высокая каменная кровля на деле являлась выступом скалы. Жилище оказалось встроено в пещеру, внутри было куда больше места, чем казалось снаружи. Здесь пахло прогретым деревом, почти как в Платановом дворце, и влажным камнем: из самой дальней каменной стены бил ключ.

Жунь Юй застыл в центре дома, где Сюй Фэн оставил его. Белая лента золотилась в лучах вечернего солнца.

- Я забыл предложить тебе вина, - стукнул себя по лбу Сюй Фэн. - Этот дурной хозяин совершенно забыл о своем долге. Смотри - моя рука снова оттаяла. Теперь я могу обнять тебя крепче прежнего и не отпускать!.. Или... Или ты пришел не за этим?

Счастливый хмель начал испаряться. Зачем феникс продолжает говорить о своих чувствах? Зачем уже наговорил лишнего? Тем более - о смертных годах? Это было бестактным и незаслуженным, слишком откровенным, Жунь Юя так легко смутить.

- Почему ты молчишь?.. - тревога в голосе феникса сделала его гневным.

Жунь Юй медленно развернулся и по едва заметному движению пальцев с ног до головы облекся в императорское облачение. Серебристое, с шлейфом и широким оплечьем, расшитое белыми цветами, похожими и на мягкие лотосы, и на жесткие хризантемы. На его поясе теперь висела древняя печать из синей яшмы с именем озера Дунтин, бирюзовая кисть достигала колен. Ритуальная тиара играла в закатных лучах сотней огней, по стенам дома тут же побежали радужные блики. Все опасения Сюй Фэна о силе небесного явления оказались справедливыми. Теперь от одежд Жунь Юя и цвета его кожи слепило глаза.

- Мне нечего сказать, - произнес он, опустив глаза. - Я не могу показать свои чувства иначе. У меня нет слов о них, Сюй Фэн. Я пришел к тебе во всем этом, потому что прочее мне не принадлежит. Но я сниму все это, если ты так хочешь.

Сюй Фэн широко шагнул к нему. Вино все еще шумело в ушах.

- На Небесах ты мой гость, - перевел на него взгляд Жунь Юй. - И всегда будешь пользоваться правом гостеприимства. Но здесь, на земле, я твой Император. Не противься мне, Сюй Фэн. Исполни мою волю.

Сюй Фэн моргнул и склонился в глубоком поклоне.

- На колени, - произнес Жунь Юй.

Ноги феникса подкосились. Небо и земля поменялись местами, словно дурной посленебесный порядок наконец сменился благим прежденебесным.

- Принимаю приказ императора Небес, - хриплый голос выдал его состояние. Чем ниже он склонял голову, тем сильнее расширялось в его груди гулкое, горячее пространство. Жаркая волна предвкушения выпарила остатки хмеля. Воздух вокруг Сюй Фэна нагрелся и загустел.

- Не двигайся, - сказал холодный голос, но Сюй Фэну слышались в нем десятки других, неуловимых интонаций. Возможно, виноваты были радужные блики, промчавшиеся по полу перед его взглядом. Раздался тихий звон. Жунь Юй снял свою тиару. И, возможно, верхнее облачение. Несмотря на вековое умение стоять на коленях, дышать стало тяжело.

- Подданный может поднять голову, - разрешил Жунь Юй.

Он стоял перед фениксом в простых нижних одеждах, и Сюй Фэн отклонился назад, чтобы охватить взглядом все целиком. Подросток в белом - таким феникс впервые увидел его. С серьезным лицом, с простым узлом в черных волосах. Какие бы одежды потом не носил Повелитель Ночей, в какую бы броню или парадные мантии он не облачался - он не мог выглядеть лучше.

Жунь Юй обнял руками его лицо, нагнулся к губам. И в этот момент из лопаток Сюй Фэна вырывались вверх и в стороны огромные жаркие крылья.

Феникс никогда не мог определить вкус этих губ, потому что тот всегда менялся. Они бывали твердыми и холодными, без всякого вкуса, бывали солеными от слез, бывали горячими и сухими, с привкусом металла, бывали податливыми, как мякоть фруктов. Сейчас ему казалось, что его избили по лицу цветами.

Горькими, тугими, свежими, с плотными белыми лепестками, в самой сердцевине которых разлит янтарный нектар. Твердая рука ощутимо прошлась по плечу его крыла, спустилась на его внешнюю сторону, зарылась в перья.

Когда Жунь Юй оттолкнул его подбородком, феникс еще тянулся вперед с глупой улыбкой. Она померкла, едва он раскрыл глаза.

Перед ним была рука Жунь Юя, выставленная ладонью вперед. Ее покрывал густой слой сажи.

- Ты не смеешь прикасаться ко мне этим, - беспощадно сказал Жунь Юй, вытирая руку о свой подол. На белой ткани тут же расцвели черные следы. - А теперь убери их.

- Я не в силах, ваше величество, - опустил голову феникс. Он никогда бы не признался в этом, но грязь на небесном праведнике выглядела оглушительно. Может быть оттого, что это была грязь Сюй Фэна. - Этот подданный не может скрыть свои крылья, когда ваше величество рядом с ним.

Жунь Юй равнодушно сложил печать, и в пол перед Сюй Фэном вонзились ледяные лезвия. Через миг они увеличились, вытянулись вверх, как ветви кораллов, поползли по рукам Сюй Фэна, одна ледяная ветвь добралась до его шеи. Это был самый прочный материал из известных в шести царствах, только сплав меча Пурпурных Облаков мог тягаться с ним. Но в отличие от металла, ледяные лезвия могли заморозить даже пламя.

- Убери свои крылья, Сюй Фэн, - поднял руку Жунь Юй, и по венам феникса потек холод. Феникс неубедительно рванулся вправо-влево, но его странные оковы лишь крепче сжались. Крылья удалось сложить, отчего их длинные концы разъехались крест накрест за спиной. Сюй Фэн совсем не старался. В происходящем было что-то прекрасное, занятное, опасное.

- Ваше величество заморозит меня насмерть, если мне не удастся исполнить его волю? - невинно спросил Сюй Фэн.

- Если понадобится, - кивнул Жунь Юй. - Мы оба знаем, что ты остался бессмертным. Но прежде чем показывать, насколько ты упрям, Сюй Фэн, прочти это.

Жунь Юй достал из-за ворота мятый, тщательно склеенный лист, сложенный, как обычное письмо. В нем нельзя было не признать проклятый документ о сопротивлении. Теперь он напоминал фениксу всю его жизнь - данную без просьбы и желания, разорванную надвое, почти приконченную, выброшенную вон, но поднятую заботливой рукой. Следовало признать, он скучал по этой бумаге. Она гарантировала ему хотя бы что-то определенное. Поскольку сегодня выяснилось, что все, произошедшее на Небесах, остается на Небесах.

Губы Сюй Фэна против воли исказились. Жунь Юй подошел, одной рукой зарывшись в его волосы, в другой держа расправленную бумагу. Написанное на ней выглядело так, словно автором строк был тот, чья подпись стояла внизу. Словно феникс подписал свое собственное прошение. Конечно, этот лист выглядел так всегда, но никогда прежде Сюй Фэн не пытался толковать написанное иначе, чем привык.

В то время как для любого постороннего человека смысл был однозначным.

- Ты понимаешь, что это значит? - спросил Жунь Юй.

- О да, - коснулся щекой его руки Сюй Фэн, прихватил ртом гладкую кожу. - Этот подданный все понял.

- Хорошо, - лист растворился голубым паром в пальцах Жунь Юя. - В нашу прошлую встречу Повелитель Пламени выразил намерение продолжить парное совершенствование, ошибочно приняв мои слова за обещание. Однако тело Повелителя Пламени не пригодно к данной практике. Никто не осудит небожителя, если он отвергает непристойные действия, которые ведут лишь к растрате эссенции цзин.

- Ваше величество правы, - посмотрел на ледяные кораллы Сюй Фэн, спрятав улыбку. И с некоторым усилием втянул крылья. - Этот подданный будет больше стараться.

- Этот подданный не выйдет отсюда, пока я не приведу его тело в пристойный вид, - зашел ему за спину Жунь Юй. - А я не уйду отсюда, пока не пройду Ртутные врата. И пока их не пройдет мой подданный. Потому что это единственное, Сюй Фэн, что даст тебе освобождение.

* * *

Как носитель стихии воды, Жунь Юй обладал способностью к очищению. Поэтому те, кто относился к нему искренне, становились рядом с ним лучше, словно все их недостатки смывало прозрачным ливнем. Те же, кто бросал в воду отходы и гниль, жили с видом на реку грязи. Зеркало вод всегда отражает того, кто в них смотрится.

Сюй Фэн рано начал ощущать это деликатное требование, исходящее от Жунь Юя: тот мог раскрыться лишь незапятнанной душе. Остальных он избегал, позволяя думать о себе, что угодно. Удивительная неспособность Жунь Юя защищаться перед злословием активировала в фениксе все его ресурсы. Но в юности он был слаб, чтобы изменить мнение родителей о Повелителе Ночей, а потом повел себя, как они.

Ревность была тому причиной или поставленные ему границы - кто знает? Видеть в Жунь Юе монстра было очень больно, от этого жизнь делалась мусорной ямой, а ее световое, истинное ядро превращалось в пережженный горький каштан.

Его черные крылья точно имели к этому отношение. И хотя прошлое уже миновало, Жунь Юй оправдан, Сюй Фэн принят, а все границы рухнули - черное все еще было черным, сгоревшее не возродилось. В целом это подтверждало старую правду: если накормить голодного вора, он не перестанет воровать, а доброе отношение к захватчику лишь развязывает ему руки.

Как бы то ни было, теперь Сюй Фэн лежал на своем ложе, голый и очень заинтересованный, и старался иметь самые чистые мысли. «Ты дурная, ленивая и глупая птица», - сказал Жунь Юй, и его нежный голос Сюй Фэн был готов слушать вечно. От него по телу расползалась приятная, морозная щекотка и мешала должным образом вникнуть в смысл слов. Слова тоже были интересными:

- Ты ведешь дом, хранишь очаг, готовишь пищу, тоскуешь по мужчине и играешь на музыкальных инструментах... В тебе так много энергии инь, Сюй Фэн! Но она совершенно тебе не подчиняется. Ты не способен даже ее распознать. Полагаешься на свой подвижный, признанный всеми поток ян. Позволь сказать тебе одну вещь. Ян - это свет. Твой ян затоплен темной инь, и чем больше ты отворачиваешься от своей природы, тем сильнее она владеет тобой. Ты постоянно голоден, потому что инь требует питания и накопления. Потоки ян имеют предел, но инь бесконечна. Если ты не научишься ей управлять, ты останешься жалким созданием.

С каждым словом интерес Сюй Фэна возрастал, пока не стал неприлично большим. Это началось уже во время его поклона, и приходилось признать: с самообладанием у Сюй Фэна так себе.

...Он все еще стоял на полу в мареве жара, когда услышал:

- Сожги свою одежду.

- Что?.. - феникс представил свой сундук с городским и охотничьим платьем. С чего бы от него избавляться?

- Сожги одежду, которая надета на тебя, - повторил Жунь Юй, и по рукам феникса потек отрезвляющий холод. - Ты много раз покрывался при мне пламенем, но твое облачение не страдало. Я хочу знать, насколько Повелитель Пламени владеет своей стихией.

В результате одежда превратилась в пепел лишь с третьей попытки. Повелитель Ночей не смыслил в управлении пламенем, его требование было абсурдным. Но он являлся императором, и если бы не желал Сюй Фэна - ни о чем подобном бы не просил.

С такой просьбой, действительно, никаких признаний не нужно.

- Ян это движение, - положил ему руку на сердце Жунь Юй. - Свет состоит из бессчетных колебаний, из тысяч волн. Но темная инь, которая кажется неподвижной - это контроль. Контроль является природой энергии инь, а не податливость или мягкость, поэтому наши матери так страшны. Покажи мне контроль, Сюй Фэн. Позволь помочь тебе.

...Поэтому сейчас феникс лежал на своем ложе, зарывшись носом в волосы Жунь Юя, и слушал его частое дыхание. В Жунь Юе не было веса, только чистая энергия, мчащаяся на огромной скорости, так что его пальцы на запястьях Сюй Фэна рефлекторно вздрагивали. Их тела были связаны, сердца вступили в резонанс, ци хаотически бурлила. Сама природа подтверждала, что они - пара, созданная на Небесах. Кто может противостоять подобному?.. Феникс понимал, что должно произойти, и хотя разум накрывали волны паники, тело давно все решило за него. Оно ныло, в костях поселился зуд, кожа была раскалена, кровь стучала в висках. Сюй Фэн стискивал зубы, но мысли застряли, словно их прибили стрелой. Его ледяные браслеты, не дающие рукам подняться, лишь ухудшали ситуацию. Жунь Юй остался в одежде, но этот ничтожный, тонкий слой ткани не скрывал ни одного ощущения, ни одного изменения. Жунь Юй был таким умным - почему не видит единственного исхода, зачем мучает их обоих?..

Феникс целовал его волосы и край уха, чтобы отвлечься.

- Я хочу принадлежать тебе, Юй-ди, - наконец прошептал он. - Чего ты ждешь?..

- Я хочу, чтобы ты остыл, - еле слышно отозвался тот. - Ты очень сильный, Сюй Фэн. Я не могу справиться с твоей энергией. Я думал, мне удастся, - Жунь Юй поднялся на локтях, его покрасневшие глаза с огромным зрачком говорили, что и верно - не может.

- Я не остыну в таком положении, - честно сказал Сюй Фэн. - Я забыл все мантры и не понимаю, зачем страдать.

- Тебе станет лучше, если мы соединимся?.. Вспомнишь нужную сутру?.. Успокоишь свою ци ради меня?..

- Да выбор-то не велик, ваше величество, - закусил губу Сюй Фэн. - То есть, этот подданный старается, но... Когда он поднимает ци, то чувствует, как она циркулирует в тебе, носится там сверху вниз и обратно... бьется в меня... А когда я ничего не делаю - она творит то, что ваше величество не велели.

- Хватит! - прервал его Жунь Юй. - Не объясняй, Фэн-эр... Я себя переоценил.

Сюй Фэн всегда был импульсивным и отзывчивым, так что Жунь Юй лукавил: дело было не в силе его энергии, а в его сознании. Самая неподатливая, косная часть - мысли Сюй Фэна. На его сердце, которое даосские трактаты называют Пурпурным дворцом, лежала старая тьма, словно его переполнила мертвая стража. Интуитивно феникс был прав: он желал избавиться от части своей энергии, чтобы хоть как-то справиться с остатком. И избавиться от навязчивых образов.

- Смотри на меня, Фэн-эр, - попросил Жунь Юй; его мягкий голос одурял, но взгляд удерживал внимание. - Я всегда буду с тобой. Не прячься от меня...

Красивое лицо Жунь Юя все портило. Оно превращало простой безличный процесс в слишком персональный, индивидуальный, почти болезненный. Сердце Сюй Фэна не выдерживало красоты этого лица, сосредоточенного на нем. Сразу вспомнились мудрые слои кисеи и все случаи, когда Жунь Юй отворачивался, хотя бы закрывал глаза. Как легко было представить его за спиной, прижавшего к себе чужое тело гибким хвостом. Как естественно было бы потерять себя, сдавшись его животной драконьей форме. Как четко Сюй Фэн понимал, что этого и хотел.

...Сильный, упругий хвост скользнул под его поясницу, и красивое лицо потеряло значение. Наверное, Жунь Юй видел в зрачках феникса его мысли. Последнее, что помнил Сюй Фэн - свои раскаленные крылья. Он кричал, загоняя их назад, но вместе с криком его покидала только смешанная с ци цзин, накопленная тоской и воздержанием.

Когда он отдышался, красивое лицо все еще было над ним. Это чуткое, глубокое присутствие казалось наградой за временное опустошение. Руки Жунь Юя упирались в грудь Сюй Фэна.

- Когда я получу тебя в истинной форме? - подался вперед Сюй Фэн. В пересохшем рту с трудом ворочались слова. - Дай мне свою истинную форму!

- Это опасно, - низким голосом сказал Жунь Юй.

- Неправда! - шевельнул перьями феникс. - Мы созданы такими, наши формы рождены для слияния самим Дао. Ты думаешь, я забыл полет во Дворце Небесных Сфер?..

- Мы перестали быть теми, кем родились, - отклонился Жунь Юй, положив ладони на его даньтянь. - А теперь спрячь крылья и молчи.

Молчание было условием замыкания малого контура, и феникс подчинился. Он ощущал себя тяжелым и сонным, как всегда после внутреннего взрыва, мысли утратили четкость, почти остановились. Жунь Юй не двигался, замыкая их энергетические оси в одной точке. Но едва через нее прошла волна ци, как дыхание снова сбилось. На коже феникса выступила испарина. Энергия поднялась по спине, миновала голову и устремилась вниз, однако там ее ждал непроходимый блок. Феникс вцепился пальцами в простыни. Это повторилось несколько раз, пока нижний даньтянь не переполнился, отчего сердце частило, снова ломило каждую кость, и тело начало двигаться. Жунь Юй жестко прижал его руками и хвостом, потому что холодные браслеты не спасали.

Наконец, в горячей тьме перед глазами Сюй Фэн увидел собственные руки - вторую пару рук, которые взлетели вверх и вцепились в Жунь Юя. Они были прозрачными, но очень злыми. Жунь Юй сжал челюсти и нагнул голову.

В следующий миг переполненный даньтянь взорвался сотней ощущений - но вся его энергия, не находя естественного выхода, обратилась вспять, понеслась вверх, болезненно расширяя нисходящие каналы. После себя она оставляла шлейф мерцающего холода, словно в меридианы засыпали ледяных кристаллов. Мощная волна достигла сердца, и оно тоже взорвалось острой болью.

Это было не самое приятное ощущение, зато сна и тяжести как ни бывало. Медленно покидая сердечную область, приятный холод достиг головы. Сюй Фэну показалось, что его снова избили цветами, только теперь они прорастали внутри.

Жунь Юй ослабил хватку и тоже тяжело дышал.

- Я остыл, - пробормотал феникс, и это было правдой. - Теперь ты отпустишь мне руки?..

- Мы должны сделать так девять раз, - упал на локти Жунь Юй. - прочти сутру и приготовься.

Солнце зашло, но комната казалась полна свечением. Золотистые искры вспыхивали в голубоватой дымке, окутавшей тела. Может быть, это была пыльца незримых цветов, что проросли внутри феникса.

- Почему ты не раздеваешься? - задел он скулу Жунь Юя. - Все еще стесняешься меня?..

- Не отвлекайся.

- Я думал, парное самосовершенствование приятно, - призрачные руки обняли Жунь Юя и увлеченно царапали его спину.

- Не делай так, - взял его за подбородок Жунь Юй. - Фэн-эр... я не железный.

- Я не выдержу девять раз, - признался Сюй Фэн.

- Ты самый сильный из моих подданных, - снова поднялся Жун Юй. - У тебя нет выбора. Я обещал не отпускать тебя, Фэн-эр, и не отпущу.

Жунь Юй не был идеален и знал собственные ограничения: его нижний даньтянь - Янтарный дворец - был собран из осколков, так что трансформация ци в нем всегда сопрягалась с риском. Она редко заполняла его полностью, словно сберегая от лишнего давления, и неизбежно поднималась выше в сыром виде. Потому сердечный центр кормился от верхнего даньтяня преобразованной энергией шэнь. Жунь Юй управлял своей энергетической системой из Нефритового дворца - из головы.

Это давало преимущества в концентрации, но требовало восполнения витальности. Вся витальность в их союзе досталась Сюй Фэну. Тело феникса, способное восстанавливаться из пепла, было воистину даром небес. Для Жунь Юя оно всегда было совершенным не столько по внешним качествам, сколько по скрытому потенциалу.

Новорожденный Сюй Фэн был комком светоносного жара, но с годами свет потемнел, а жар вырос. Стихия Жунь Юя вскипала при контакте с ним, но он терпел. Сюй Фэн не понимал состава огня. Огонь состоит из тепла и света. И если его жар бывает мучителен и вреден, то свет способен пронизать любую преграду, заставить ее сверкать, свет лишен жадности.

Жунь Юй терпел во имя света.

Поэтому сейчас он раз за разом прогонял сквозь сердце Сюй Фэна волны обращенной энергии: поток хуань дань. В его собственном теле шли те же процессы. До сегодняшнего дня его Пурпурный дворец - область сердца - был населен призраками. Шэнь не годилась для создания грубых животных форм, потому в своем истинном облике Жунь Юй был совершенно беззащитен. Он представал как «духовный зверь», не способный отразить материальную атаку. Жунь Юй хорошо овладел лишь формами своего ледяного оружия, которое теперь изменялось по прихоти мысли.

По иронии Феникс, избавляя его от Цюнци, перебил ему один из управляющих меридианов. И хотя рана был залатана - энергия застревала в точке пробоя: знаменитой точке пинъи, регулирующей выбросы цзин. Теперь она была активирована всегда. Место, избранное фениксом для ранения, и точность попадания заставляли задуматься.

Например, о финальной пользе, заключенной в любом несчастье. О повышенной стойкости, без которой нет ни преображения, ни движения против течения, одни цветочные дожди. О скрытом благе травм и поражений, о мудрости природы или о том, что любое преобразование сопряжено с разрушением. Даосское бессмертие - это обман природы, насилие над посленебесным порядком, упразднение временных, тленных тел.

Никто не должен быть один. Жунь Юй давно смирился, что никаких цветочных дождей, от которых рождаются дети, в его жизни не предусмотрено. Но он очень долго бежал от зависимости, боялся грубого, бессмысленного распутства, вся эта сфера с ее кокетливым языком казалась омерзительной, постыдной, мутной. Связи приносили боль. Разрушенные связи не освобождали. Энергетические узы несли только истощение.

Кто знал, что оказалось достаточно одного внятного жеста - решения феникса - как мир перевернулся. Жунь Юй видел эфемерные руки Сюй Фэна и ощущал за спиной отсутствующие крылья - прихотливые, навсегда потерянные, похожие на огромные плавники карпа-крылатки. Они все еще были там.

Он знал, что скорее умрет, чем остановится. Алая энергия цзин в Сюй Фэне соединялась с его собственной голубой шэнь, текла по всем каналам смешанной ци. Ее светлый пурпур был цветом Хрустального пламени и цветом опадающих глициний, сиреневым цветом летних речных туманов. Два совмещенных тела были связанными галактиками и переливались красками, как и они.

Любовь Лянь Чао вместила все цвета и оказалась белой, бесцветной. Потому что была неразделенным чувством. Многоцветной ее мог сделать только другой человек.

- Я умираю, - выдохнул феникс, потому что у него болело сердце, аукнулся морозник, аукнулась испорченная пилюля и гордость. Весь его внешний жар теперь втянулся внутрь, обратился против своего носителя.

- Воспламеняйся! - крикнул Жунь Юй сквозь многоцветную пелену. - Сейчас!

- Хочешь сгореть?!

- Сожги меня, сожги все, что тебя убивает. Разбей свое прошлое, Сюй Фэн, и дай мне свет!..

Пламя, которое вырвалось из груди Сюй Фэна, было белым и золотым. Оно не обжигало. В его свете слезы были ярче подвесок императорской короны, испарина сияла, в его свете распахнутая одежда Жунь Юя сползла с его плеч как облако, обнажившее горизонт.

Все застыло. Пламя было единственным, что двигалось, облизывая кожу, играя с ночным ветром из окон, окутывая две фигуры, как будто между ними зажглось солнце. Жунь Юй прогнулся в спине, завел руки за спину, словно пил этот свет сердцем. Он улыбался.

Впервые за все время, что феникс знал его, он так улыбался. Над его запрокинутой головой встал прозрачный образ изогнутого белого дракона. Он медленно вытянул шею, скользнул вперед и положил голову на грудь Сюй Фэна.

* * *

В середине ночи пошел дождь, заглушив все внешние звуки. К рассвету он иссяк, и в раскрытые ставни влился плотный туман, скрывший небо, горные пики и даже деревья под окнами. Стояла пронзительная тишина, даже птицы молчали. Может, потому столь громким показался неуместный, резкий звук под дверью: словно там кто-то хрустел и возил по земле сухими листьями.

- Это кролик, - сквозь сон пробормотал Сюй Фэн. Странный выбор горного зверя, но фениксу было лучше знать. Однако звук не утихал. Неугомонное животное - или что там было за дверью - возилось, шуршало и, кажется, билось хребтом об дверь.

- У нас есть соглядатай, - уверенно прошептал Жунь Юй. Его гибкая спина белела в свете утра, и было ясно, что через миг она разогнется, как пружина.

Феникс с тяжким стоном встал из теплого гнезда, обвязался покрывалом и вышел наружу.

- Это всего лишь лиса, - оповестил он. - Такая голодная... мокрая... Спряталась от ливня.

- Покажи свой истинный облик! - раздалось за плечом. Жунь Юй вышел следом в приличной белой одежде. Но его неприбранные волосы намекали, что ночь прошла бурно.

Рыжая молодая лисица сжалась, затравлено посмотрела на Жунь Юя и обернулась юной девушкой. На ней было красное платье с синей накидкой.

- Ах как неприлично, - опустила она глаза перед фениксом. - Молодой господин не одет...

- А ты у нас, стало быть, образец целомудрия? - нагнулся феникс.

- Я просто хотела немного лишней ци... - заплакала девушка и изящно вытерла глаза вышитым платком. - Я слышала, в этих горах живет мастер Дао, великий воин, молодой отшельник... Которому не хватает служанки... Что плохого в том, если он поделится со мной своей энергией...

- Хочешь замуж? - ласково спросил Сюй Фэн. - Чтобы отрастить второй хвост?

- Ну да, что в этом такого... Но я уже вижу, что мастер Дао занят...

- Так что же ты не ушла, если все поняла?

- Я думала, что смогу поймать немного свободной ци, которая так вкусно пахнет... которая обычно растекается вокруг... Но мастер Дао очень хитрый и запечатал всю ци...

- Тебя послал бессмертный Дань Чжу? - напрямик спросил Жунь Юй.

- Что вы такое говорите, молодой господин? Все знают Божественного Лиса, он обитает в небесном дворце, ему нет дела до нас, простых лис. Мы можем только молиться ему в лисьем храме...

- Передай бессмертному Дань Чжу, что если я еще раз замечу его шпиона - я его освежую.

- Передайте ему сами, ваше величество, - топнула девица и растворилась в облаке красной пудры.

- Дела! - поднял бровь феникс. Потом закинул руки за голову и громко, раскатисто крикнул. Звук потонул в туманной пелене.

- Я пойду в горы, - сказал Жунь Юй. - Мне нужно собраться с мыслями.

Прежде, чем уйти, он обошел двор, поднял винные кувшины и вылил на землю остатки вина.

* * *

Когда Жунь Юй вернулся, стоял безоблачный день. Феникс сидел во дворе на срезе кедрового ствола, голый по пояс, с раскрытыми крыльями. Из левого он методично вырывал черные перья. Перед ним уже образовалась смоляная куча, теплый ветер нес по мощеному двору темный пух.

- Что ты делаешь? - в ужасе подошел Жунь Юй.

- Посмотри! - гордо повернулся Сюй Фэн, дергая крылом. В проплешине что-то алело и золотилось, и это была не кровь. Там проклюнулось новое оперение. - Видал?

Сюй Фэн был так доволен и так сосредоточен, что отчитывать его казалось жестоким.

- Сюй Фэн, дай мне свои руки, - мягко попросил Жунь Юй.

Сюй Фэн вытер пальцы от сажи и протянул руки. «Ладонями вверх», - произнес Жунь Юй. Феникс вывернул запястья. Не успев понять, что это значит, он ощутил хлесткий удар льдом. Ледяное лезвие упало и расплылось розовой лужей.

- За что?! - вскричал феникс.

- Сюй Фэн, - взял его за подбородок Жунь Юй. - Разве я разрешал тебе трогать себя?..

Вопрос звучал так двусмысленно, что феникс покраснел. Он думал, что разучился это делать, но стерпеть полный укоризны взгляд не смог. Лицо Жунь Юя было комичным, проникнутым показной жалостью, но куда важней - оно снова покрылось фрактальным свечением. Края перламутровой чешуи под кожей переливались в свете солнца. Его руки тоже подернулись рядами незримой брони.

- Неужели сложно не торопиться и не причинять себе вред? - жесткие пальцы не давали Сюй Фэну отвернуться или отделаться смехом. Глаза Жунь Юя приблизились.

- Нет, ваше величество, - признался феникс.

- И что надо сказать?..

Феникс мог выбрать между «благодарю», «этот подданный все понял» и «впредь не повторится». Но Сюй Фэн смотрел только на ряды перламутра, и внутри него росло огромное, безудержное счастье. Поэтому он потерся щекой о жесткую руку и ответил, как есть: «Пойдем в дом».

* * *

Лето прошло, омытое грозами. Жилище на горе пустовало - феникс перебрался на озеро, где у Жунь Юя был дом. Тот самый, где он когда-то поселил Цзинь Ми. Здесь была чайная доска, набор для вэйци, цинь и открытая веранда. Дом защищали от чужих глаз духи земли.

Повелитель Земли выразил почтение Небесному Императору лично. В этот год вся земля обильно цвела, дожди были теплыми и частыми, реки наполнились водой до верхних отметок, а солнце, казалось, светило так ярко, что ощущалось даже по ночам. Не было ни одной засухи и ни одного наводнения. Обещался невиданный урожай.

Люди почувствовали вкус жизни. И только Сюй Фэн к концу лета мрачнел с каждым днем. Он узнал много сложных и удивительных вещей. Научился обнимать другого человека светом, научился обмениваться энергией на расстоянии, переживать внутренние взрывы от взгляда на красивое лицо. Принял абсолютную власть Повелителя Ночей и ни мига не сожалел об этом. Его крылья снова стали алыми и золотыми. Он укрепил свое тело, чтобы оно выдерживало всю ярость его стихии.

Он видел в воде огромное тело белого дракона и сидел на нем в лунном свете, как грезящий Будда. Он был переполнен своей любовью, сыт и пьян ей, с удовольствием играл в раба и императора, чувствовал себя ребенком, чувствовал себя старше человечества. Он был свободен, беспечален, и даже научился сжигать не только свою одежду, но и чужую.

Он перестал проигрывать в вэйци и вечерами слушал цинь, подыгрывая на гучжэне. Особенно хорошо получалась «Песня осенних журавлей». Она была полна изысканной печали, красок увядания и робкой надежды на встречу двух любовников, когда вновь расцветут сливы.

Песня не лгала: с каждым днем приближалось расставание. «Я уйду, пока ты спишь», - сказал Жунь Юй. И так и сделал.

Феникс понимал, что так лучше. Он ненавидел прощания.

В этот первый одинокий вечер его снова посетил Повелитель Земли. Узнавал, как оно тут, рад ли был Император оказанному приему. Не выпить ли им, земным бессмертным, за очередную встречу?..

Сюй Фэн потерял вкус к вину, но отказ выглядел бы странно. Поэтому кувшины быстро опустели, хмель размягчил душу, и пронзительная песня гучжэна была уместна, как никогда:

Луна в пруду играла с водной рябью, превращала ее в ряды сверкающей чешуи, а в сердце Сюй Фэна играло светоносное пламя.

...Он покинул этот дом на воде, едва он пропитался пустотой. Когда все предметы, которых они касались, перестали звучать, когда стерлись тепловые отпечатки. Одним из них оказалась записка, оставленная под доской для вэйци. Красивый почерк Жунь Юя сообщал: «Первым умрет то, что любишь. Останется то, что знаешь».

Записка пахла белыми цветами, и содержала одну из истин дао. Феникс за несколько месяцев узнал Жунь Юя куда лучше, чем за все прежние годы. Позволил ему узнать себя. Что бы ни умирало теперь между ними - знание останется.

Но на глаза все равно наворачивались слезы.

Следовало вернуться в дом на горе, словно из долгого путешествия. Но лучше было вовсе никуда не возвращаться. Найти себе хорошее жилище в городе. Основать боевую школу. Скоро вырастет Цзинь Ми. Какая девушка захочет жить с отшельником в окружении горных лис?..

Примечания:

*Управляющий канал (Ду-май; канал контроля) идет по спине;

Функциональный канал (Жэнь-май, канал обязанностей или «канал зачатия») идет по фронтальной части торса.

Ду-май проходит от копчика по позвоночнику через макушку и заканчивается на верхнем нёбе. Он управляет всеми янскими меридианами.

Жэнь-май проходит от промежности по передней линии тела и заканчивается на кончике языка. Он управляет всеми иньскими меридианами.

Считается, что оба канала переходят друг в друга в двух точках: в верхней Инь-цзяо и в нижней Хуэй-инь. Но это не совсем так.

Ду-май начинается внизу точкой Чан-цян (chang-qiang - постоянная сила; находится ниже копчика) и заканчивается во рту точкой Инь-цзяо (yin-jiao - скрещение десен).

Жэнь-май начинается на языке точкой Чэн-цзян (cheng-jiang - собиратель слюны) и заканчивается внизу точкой Хуэй-инь (huiyin - средоточие тайны); в последней точке трансформация происходит произвольно.

Человеку, желающему замкнуть свой контур, достаточно прижать язык к нёбу.

**Тяньхуан Шаньди (Tianhuáng shangdi) - Верховное божество Небесный император.

***Яшмовая роса - слюна

****Цзин - энергия семени, врожденная энергия; наполняет нижний даньтянь (Янтарный дворец) в животе; там же преобразуется в ци. Ци - прана, внутренняя энергия, способная прирастать либо иссякать; наполняет средний "сердечный" даньтянь (Пурпурный дворец); преобразуется в шэнь. Шэнь - духовная энергия, "небесный управитель". Наполняет третий даньтянь (Нефритовый дворец), расположенный в середине лба.

*****Стихотворение Цао Чжи (192-232)

Предыдущая глава 22                                                        Следующая глава 24