Один в поле воин (1000 ли) — Частный сайт Лоры Бочаровой

ролевая игра #1000 ли

Отлично съездив на сессию ХС, я не представляла, как сразу же играть в Китайцев. Ни один игровой чат я намеренно не читала (чтобы не ужасаться), все новости игнорировала, и поехала на полигон в качестве приложения к попутчикам.
И что бы вы думали? Это оказалось прекрасно! Так подтвердилась старая истина: когда ничего не ждешь, кроме рутины, любое событие выглядит позитивно.
Читая отчеты игроков, я понимаю, что играла в другую игру, а в описанной отчетами не ориентируюсь, так что и разговор не поддержишь. Потому не удивительно, что мой герой никак не отразился на общем полотне рефлексии. И это все еще хорошо!

Один в поле - супервоин

Игры по китайскому сеттингу почти всегда опираются на семью. Семья - основа общества, она ближе к телу и т.д. К несчастью, дочки-матери разного рода - самый негодный для меня расклад. Я не испытываю никакой тоски по семье или чувству безопасности, мне неинтересны суррогаты, даже самые приятные и добровольные. Поэтому в китайском сеттинге я стремлюсь играть одиночек. Это неизбежно делает мои социальные связи слабыми, присутствие - необязательным, а привязанности - стремящимися к нулю. Но лишь так можно не страдать там, где все поневоле хрустят стеклом, и не изображать то, что не хочешь (свадьбы-поминки, слезы над родственными трупами, сложные щи, пафосные речи, последующая месть).

Если ты умер - всем наплевать, и это хорошо. Не нужно изображать труп и сопереживать людям, которые неловко хоронят тебя по жаре.

Если ты взял на себя обязательство - оно идет из внутреннего понимания чести или долга, и не кажется ограничением (как в случае «отец сказал!»). Если ты его провалил - есть надежда, что никто не сольет с карой, потому что тобой никто особо не дорожит.

Все твои связи мимолетны, как ток воды под мостом, и так же сверкают. Ты точно знаешь их ценность, потому что в жизни ты совершенно один. Именно поэтому ты можешь умереть без сожалений.

Ты можешь не подключаться к ненависти твоей семьи, а просто исполнять приказы.

Тебе нечего терять, потому что ты ничем и не обладаешь - а это основа бесстрашия.

Я знаю, что это скверный дискурс для китайца и, скорее всего, не желательный для «игр в чувства и драму». Глубоко заглянув в себя, могу сказать: я не верю в любовь по предыгровой договоренности, в заложенные карточкой (сюжетом; мастером) чувства, я совершенно не верю в театральный отыгрыш и в то, что публичная любовь (про которую вы прочитали в фанфике, а теперь смотрите, как это изображают некие игроки) может быть удачной. Это проходит только с любовью к Родине. Люди-китайцы осуждают других людей, пристально следят за нюансами их отношений, девальвируют их взаимную приязнь и стиль этой приязни по своим кухням, и это не то, на что хочется тратить время, деньги и надежды.

Я совершенно не подхожу по характеру для своего героя Вэнь Чжулю. Он интроверный убийца-телохранитель с молчаливым характером, где на раз прочитывается глубокая детская травма и годы самодисциплины. Его родители умерли (хочется сказать «еще до его рождения», но на деле, наверняка, были вырезаны вместе с кланом теми же Вэнями). Он последний носитель редкого генома, как сказали бы знатоки Наруто, из-за этого и пригретый кланом Вэнь. На самом деле он не человек, а имущество.

Было очевидно, что ничего подобного я не изображу, зато очень грел душу геном.

Мастерам, полагаю, тоже все было очевидно, так что мне дали супер-сил и супер-карточку для ведения поединков. Мой герой переходил в качестве имущества от второго сына-Вэнь к первому сыну-Вэнь (первый умный, второй веселый), но слушал всегда старшего отца-Вэнь, главу клана.

...С третьим сыном-Вэнь можно было просто приятно дружить, потому что он был единственным, кто поддерживал мой интерес к насилию. Просто, если вы вырываете из людей золотые ядра - основу их волшебства - вовсе не интересоваться насилием не выйдет. Тут канонично творить непотребства с бесстрастным лицом, а для выработки профессиональных навыков нужен добрый товарищ. Особенно, если клану Цзинь затребовался палач (надо допросить генерала, но никто не знает, как именно. Правил по этому делу нет. Сама тема вызывает отвращение. Силы мира не хотят стоять с этой темой в одном строю). Автор этих строк очень счастлив, что все описанное произошло без эксцессов по наработкам ХС. Пользуясь случаем, скажу, что лайтовый стафф бдсм-ного секс-шопа не выдерживает реальной ролевой игры, один рывок - кранты наручам и карабину, другой рывок - кранты колодкам; две игры полностью разбили дареное оборудование. Это должно подтвердить старую истину о том, что социализация РИ даже на уровне антуража так себе затея, хотя алиэкспресс местами спасителен.

Вот картина боевых свершений:

1. С уникально сильной карточкой победилЪ всех врагов, на которых меня натравил солнцеподобный клан Вэнь. Клан был человечным, а не мудацким. Поэтому в первый день мы были гуманными и благородными, и у нас насмерть забили в поединках трех человек (одного убил сам Глава, так что на деле - двоих). Поэтому на второй день после похорон мы вышли в трауре и убили всех. Причин для первого кровопролития не знаю и не вижу (это не значит, что их нет). Весьма канонично мне пришлось кроме прочих убить Цзян Чена, а Вэнь Сюй убил Цзянь Фенмяня. Теперь для полного тожества магистра дьявольского культа оставалось только вырывать из Вэй Усяня золотое ядро.

Этот приказ мне и дали, так как Усянь убил красивую Линцзяо, наложницу второго сына-Вэнь (Вэчь Чао).

Этот поворот спровоцировал Цзянь Фенмянь, который из добрейшего меланхолика (предположительно) перекинулся в адскую дичь. В результате все канонные телеги встали впереди лошадей, но адреналин поступал исправно. Поскольку мой герой не отличается острым умом, могу все видеть ошибочно; про телеги же и лошадей скажу отдельно, ниже.

2. Приятнейшим образом билЪ нечисть на ночных охотах (все они проходили днем), особенно залипая на кошечек и лисичек. Ничего не могу с собой поделать - как увижу жЫвотное с хвостом в демонской маске, сразу на душе тепло. Наверное, оттого, что звери в принципе лучше людей, а китайские демоны лучше рядовых китайцев. Но за такое мнение в нашем летающем Китае сразу казнят, так что вы ничего не читали, а автор не писал.

3. По причине, совершенно мне не важной (подозреваю, в деле была женщина) второй сын-Вэнь (Вэнь Чао) вызвал на поединок Не Минцзюэ. Это выглядело огромной оплошностью или же глупой бравадой, и, разумеется, Вэнь Чао проиграл. Однако во время поединка противники изощрялись в красноречии, усиливая свои удары или же давая понять, что из не задело. Вэнь Чао был легок на язык и остроумен, он даже проигрывал приятно для слуха. Суровый северный воин Не Минцзюэ, напротив, совсем не контролировал свои слова и мысли, так что, ставя на место Вэнь Чао, постоянно оскорблял его отца (главу нашего клана, что важно). Стерпеть это было ниже чести, так что пришлось вызвать Не Минцзюэ на поединок и победить (очень хорошая боевая карточка!)

Пока мы дрались, мой герой приметил, что пресловутое искажение ци на деле обратимо (но как это стало ясно - не скажу). Но какой смысл рассуждать?.. Все равно всё в руках мастера по сюжету.

4. Красивая Линцзяо после смерти стала красивым лютым мертвецом. Еще при жизни ее осудили соседние кланы за некое злостное обращение к демонам (помолилась в храме не тому; есть мнение, что девушка всё перепутала по недомыслию; есть мнение, что она все отлично понимала; китайская юриспруденция - это отсутствие юриспруденции, правда за тем, кто сильнее закричит). Соседние кланы требовали ее смерти, однако Вэнь Жохань рассудил, что это семейное дело, так как вред был причинен в рамках его семьи. Поэтому не стал убивать наложницу сына, а сдал ее в бордель, как и предписывают китайские законы. После этого население Китая могло получить свою радость на халяву, а бордельный домик был даже оснащен фумигатором от комаров (самые страшные порождения тьмы). Тем не менее, клан Цзян не смирился с полумерой и угробил нашу Линцзяо руками магистра дьявольского культа (что постфактум очень смешно. Типа, чужая соломинка оказалась толще собственного бревна).

У Линцзяо были личные счета, так что она вернулась в бордельный домик вся расписанная кровавыми венами. И загрызла там, кого должна была (не Усяня, бедного исполнителя, а заказчика Фенмяня (правда, он еще немного пожил)). Из-за речки, из-за гнутых мостков отлично было видно, как некий мужик в соломенной конической шляпе вывалился с порога борделя, и раздался страшный вопль. И стремительная Линцзяо, как райская бабочка, только рукавами хлоп.

Цзинь Гуаншань с длинным пионом приходил на ее могилу. Величественно, достойно.

Автор этих строк знал, что к Линцзяо стоит очередь, к тому же она принадлежит молодому Вэню. Так что пока она была жива, наскок был бы бесперспективен. Зато мертвая она (....тут все вымарано цензурой, потому что закон о морали и мертвечине все еще в силе).

5. Когда война замерла, поскольку все устали, а кто-то перегрелся и не доел, резко снизилось внимание к подотчетным территориям. Проходя мимо бордельного дома, милого сердцу, заметилЪ внутри шевеленье и голоса. Как такое может быть?.. Оказалось - двое в соломенных шляпах и в повязках бандитов грабят обитель нашей Линцзяо! Святотатство, попустительство, преступность! ВыставилЪ руки вперед, угрожая вырвать не только ядра из животов, но и все, что ниже.

НаехалЪ, одним словом, на бандитов и прогналЪ, жаль нельзя поставить алтарь Гуаньинь в этом месте!... Этот тихий подвиг не видела ни одна душа кроме игротехников, но это и хорошо. Слава защитника борделей вовсе мне не нужна.

6. Орден Вэнь подогнал мне юного ученика (манипуляция ци и прочий даосизм). Это важно! Как бы появляется смысл жизни помимо работы наемником. Ученик дал какое-то слово за пределом моего внимания, и кончилось это тем, что «некому человеку нужна помощь с золотым ядром». А не Усянь ли часом этот человек?..

Ну да.

7. Вэй Усянь, который не явился на собственный суд (сидел замаскированный на своей горе, курил и игнорировал), а позже не оказавшийся и на своей горе (скрылся по уважительным причинам) все же закончил свою историю. Вроде как, его золотое ядро от темных практик стало разлагаться, так что разумным показалось его вынуть и - внимание - впоследствии продать! Это настолько по-китайски меркантильно, что вызывает восхищение.

Можно было выжечь это ядро без затей. Можно было извлечь по правилам и оставить темного магистра истекать ци, пока не умрет. Можно было даже все сделать как надо, а потом отрезать Усяню голову. Исполнить никем не отмененный приказ, получить награду.

Но мое представление о доблести расходится с победой за счет обмана доверия и последующим хвастовством «Я убил Главгероя!». Усянь очень сильно орал, когда лишался золотого ядра. Дело было на горе Луаньцзян («гора живых мервецов»), в засиженной пауками каморке, в темноте, тесноте и не в обиде. На мой взгляд, эти вопли полностью насытили собой игровой простой перед финалом, когда плотность событий снижена, а кто-то уже вышел из игры. Об их качестве говорит тот факт, что крики услышал Не Минцзюэ и подошел узнать, в чем дело. Но «мертвецы не пустили его».

8. Как было сказано выше, однажды у Цзинь Гуаньшаня возникла проблема с неким генералом, который погубил друга своего, чем смертельно насолил его жене (отныне - вдове). За этим стоял толстый китайский сюжет о зависти, изменах, муках на социальной лестнице и т.д. Суть в том, что генерала следовало допросить на глазах вдовы, желательно вовлекая ее в происходящее, дабы вся правда вышла из каждого участника, а драма заколосилась еще сильней. Используя палочки для еды, каллиграфические кисти, веревку и собственные наручи (не из клеенки с грешного алиэкспресса, а мягкие и славные из шопа) - автор этих строк думал неспешно воспроизвести сцену из типовой исторической дорамы. У него было три разных захода, если генерал окажется слишком крепок и неболтлив. Это было то время, когда такты войны проредились, макрокарта отступила, и никто не знал, во сколько у нас «война». Ближайшее время по уверениям было совершенно свободно. Разумеется, едва был вбит третий клин - прибежал Вэнь Сюй, наследник клана, и стал волочь меня на полосу сражений.

Знаете, совершенно невозможно работать в таких условиях!

...Об пальцы генерала сломалась каллиграфическая кисть. Не умеют у нас делать вещи стойкими и многофункциональными.

9. Игра закончилась в ночи роскошным фестивалем Драконьих Лодок (что особенно берет за душу, учитывая мой роман - там про это целая глава!) Бумажные лодки - здоровенные, расписные, с пагодами и в огнях - склеили на месте, и каждый клан запустил свою в пруд. Чтобы они слушались и не тонули, их держали на удочках и возили по воде туда-сюда. Только автор этих строк рискнул пройти с удочкой по мосту над прудом, совершив таким образом плавание к обоим берегам. Лодка Вэнь была не самой роскошной внешне, но, безусловно, самой бойкой.

Прикладная карма

Не взирая на войну, на территории Поднебесной шли общеклановые суды. Это аналог Визенгамота, если вы понимаете, о чем я. Перед игрой автор этих строк смущал Не Хуайсана угрозами вырвать ему ядро, абсолютно несерьезными (было ясно, что в плен Хуайсан не попадет, так как вообще правила о плене отсутствовали).

И вот первый же суд, инспирированный старой обидой, пошел как раз над Хуайсаном. Перед ним Мэн Яо (а ныне Цзинь Гуаньяо) вошел в доверие к Вэнь Жоханю, Верховному Заклинателю и обвинителю суда. Ему он настоятельно посоветовал (хочется сказать - промыл мозги) приговорить Хуайсана к выжиганию золотого ядра. На взгляд автора этих строк, преступление было совершенно несоразмерно с наказанием. Еще автор этих строк видел, что Яо проецирует на Хуайсана свою проблему с любовью к матери. Но главное - шутливая угроза более не выглядела шуткой.

Для непосвященного читателя: во время обучения в Гусу к мелкому Хуайсану явился демон-лис и сказал, что его мать продала ему свою душу в обмен на то, что у нее родится мальчик. И вот мальчик Хуайсан. Но перед смертью его мать вдруг передумала и сыграла обратно. Теперь она ни там, ни тут. И чтобы отпустить ее в круг перерождения, надо Хуайсану поступить как мужику: стать женщиной. Правда, бесплодной. С учетом того, что его старший брат подвержен искажению ци и отказывается жениться, клану непременно наступит конец. Однако в противном случае демон поглотит душу его матери, а это страшный грех. Хуайсан долго искал решение, спрашивал взрослых, метался, принимал советы и снова метался, пытался вызвать душу матери на разговор, чтобы проверить - не пиздит ли демон, но, конечно, никакая душа не явилась, да и способа нет, проверить нельзя. И в конечном итоге сказал: из уважения к решению моей матери я останусь как есть. Сиречь, сделка есть сделка («демон, пошел на хер»).

За это ему грозила участь простого человека без ядра, прощай, мир заклинателей. Здравствуй, Темный Путь (но это не точно).

Вообще, Не Хуайсан на многих играх по Китаю выглядит как неоправданно виктимный персонаж, которого различные силы мира ставят в условия ангбанского выбора (это когда выбора нет, все будет только хуже с каждым шагом). Вопли игрока, обычно интеллигента, раздаются уже после наигранного, так что ничего не меняют. На одной такой игре его изнасиловали человеко-птицы, после чего подкинули птице-ребенка и готовую жену-гарпию, а если он не согласен - то какой-то трэш (не помню, признаться) Здесь у бедняги выбор тоже был не велик: либо бесплодной женщиной, либо заклинателем без золотого ядра, то есть - не Не Хуайсаном из канона, у которого все цело. Суть подобных вот-это-поворотов остается выше моего понимания, но кто мы такие, чтобы осуждать.

Итак, якшание с демонами, пособничество темным силам. За это положена смертная казнь, но все опасаются сурового северного воина Не Минцзюэ, брата Хуайсана. Почти уверены, что он на такое не пойдет. К тому же, ясно, что выжигание золотого ядра куда больший ад, чем снос головы.

«Суд мудрейших» поступил как форменный Визенгамот: приговорил Хуайсана к розгам и продолжению обучения в Хогвартсе. То есть - к дисциплинарному кнуту и возврату на обучение в Гусу. Это был очень сильный слив. Однако при учете, что из Хуайсана сделали козла отпущения, слив выглядит более здоровым, чем забой козла (на мой вкус).

В конце Войны случился еще один суд - на сей раз над Вэнь Жоханем (что совершенно оправдано каноном, не взирая на сыгранное). Ему поставили в вину игнорирование общих решений, отказ от своего слова (это когда он не казнил Линцзяо, а сдал ее туда, где красивая женщина еще может принести пользу) и, видимо, все - остальное заняла пустая риторика.

Ответные слова о демоническом мече и полудемонах, которые должны были быть ликвидированы, иначе ебанет - как оно и случилось на глазах всего заклинательского мира (речь, конечно, о Вэй Усяне и еще одной деве из клана Цзян. Думаю, не потому ли Цзянь Фенмянь перекинулся в адскую дичь, что его окружали такие люди)) - словом, напоминания о том, что Вэнь Жохань был прав, а прочие наврали и сблагодушествовали, силы не возымели.

Вэнь Жоханя сместили, а вместо него поставили Верховным Заклинателем Лань Сиченя. Это в целом очевидное решение, так как выбирать приходилось между распутным сибаритом лучше_выпить_чаю, нестабильным гневливцем я_засуну_голову_Жоханя_ему_в,жопу, юным падаваном это_мой_первый_день_в_боссах и, собственно, Сиченем.

Этому выбору был очень рад названный брат Сиченя Яо, который использовал Жоханя по канону, а потом выкинул, так как душой стремился к иному. И прочие были рады - потому что Лань Сичень образец морали, негасимый светоч, всей душей радеет за свет против тьмы, и к тому же справедлив, как небожитель.

И тут происходит нечто невероятное.

Встает тихий и хлипкий Вэнь Нин, который уже давно не Вэнь, а побратим Хуайсана. И неожиданно громким, ясным голосом (видимо, поставленным в Цинхэ Не) заявляет:

- Я свидетельствую, что во время обучения в Гусу Мэн Яо собирал кровь молодых заклинателей и носил ее на пробу к демону-лису (были названы какие-то имена), чтобы тот нашел ту, которая ему нужна. Я заявляю, что он вступил в связь с темными силами по своей воле, у меня есть свидетели.

...Надо было видеть лица золотого семейства Цзинь, которые вмиг стали зеленоватыми и завертелись друг к другу, словно пойманные на горячем.

Ах, - подумал автор этих строк. - Это наверняка выжигание золотого ядра! К тому же темному заклинателю оно так и так ни к чему.

О чем не успел подумать автор этих строк - так это о моральном облике Лань Сиченя. Тот не мог совершенно ничего не знать о деятельности Яо, так как они были знакомы еще по Гусу. Безупречный борец с Тьмой все прощал своему побратиму либо по любви, либо по слепоте, либо же таково его Дао (двойная мораль).

Об этом последней ночью сказал Лань Ванцзы: «Мой брат предал меня, осудив на смерть дорого мне человека. Он говорил, что желает мне счастья, но поступил так, как поступил. Ему кажется, что он справедлив, и делает это во имя истребления зла. Ему это ничего не стоит, поскольку он очень счастлив с Яо. Но Яо утянет его на дно».

_______________________________________

Телеги и Лошади

Этот раздел представляет собой праздные размышления, рожденные из наблюдений за играми по Магистру. К игре #1000 ли он не имеет прямого отношения.

Всем понятно, что живая ролевая игра - это не повторение канона, однако с этого места мнения вовлеченных людей разнятся от «приблизительного следования канону, который мы уважаем» до «нам плевать, как там в каноне, потому что тут получается так». Много фактуры подбросило нам фикло, где часто события выглядят куда забористей, чем в оригинале. Еще много фактуры подбросил нам сам канон, в конце которого вскрываются все темные стороны персонажей и их тайные грехи. Зная все это, трудно разыгрывать невинность. Очевидно, что в игре что-то с чем-то надо поменять, исказить, запудрить, интерпретировать иначе, чтобы было как бы то, да не то. Иначе какой интерес.

Тем не менее, существуют причинно-следственные связи, нарушение которых всегда аукается либо умножением сущностей, либо возникновением дыр, которые надо затыкать на ходу.

Одна из стандартных странностей игр по Магистру связана с Вэй Усянем. Как известно, он встал на Темный путь, утратив золотое ядро. Это был выбор в отсутствие выбора. Какое-то контакты с темными артефактами у него были и прежде, как и интерес к темному пути (скорее из любопытства). Однако его «потемнение» случилось именно тогда, когда он лишился ядра, пережил свою казнь и сумел выжить в долине с мертвецами.

На играх, которые мне встретились, картина оказывалась противоположной. Между целым, рабочим золотым ядром и Темным путем словно бы нет никакой связи. Выбор пути осуществляется не от недостатка, а от избытка, выглядя либо как искушение, либо как мастерский произвол (потрогал темный артефакт - поздравляем, вы некромант). С одной стороны, это хорошо, так как у всякого героя должен быть совершенно свободный выбор, по какой дороге идти. С этой точки зрения не важно, что сделав выбор в пользу, допустим, света, у Вэй Усяня есть шансы просто все провафлить - зато он точно показал, каков он, насколько он самоотвержен и светел.

Но с другой, более важной точки зрения, такой Вэй Усянь - это чистое разочарование, и к тому же смерть сюжета всей новеллы. Потому что Вэй Усянь темный заклинатель, и в этом спасение всего остального мира заклинателей. Вся его судьба здесь, его основная характеристика здесь, его война, спасение и месть - здесь, и основной морально-нравственный конфликт, который с разных сторон поднимает новелла («Кто грешен, кто праведен?») - связан с обложкой и содержанием. Если есть гнилые внутри люди, которые выглядят святее папы римского - есть и другие, у которых все наоборот. Таким образом игрок, играющий Вэй Усяня, так или иначе знает, что пойдет по Темному пути, иначе надо было брать другого героя.

И здесь змея закусывает свой хвост. Свободный выбор персонажа не является свободным для игрока (если история играется с самого начала). Поэтому, как и было сказано, многие Усяни темнели при первой возможности, не имея никаких изъянов в своей волшебной силе. А некоторые и по карточке.

Однако это делает их раз - обычными грешниками, одними из многих, потому что темные заклинатели на играх по Китаю встроены в бэграунд, они присутствуют в мире. В то время как канон, названный «Основатель Темного Пути» (а не «Магистр дьявольского культа» в приблизительном переводе) однозначно намекает: Вэй Усянь был первым и единственным, с него все быть пошло. Два - это изменяет сам мир новеллы. В нем оказываются, как в мире Толкиена, два пути: дорогой и дешевый, оба одинаково результативны и различны только по отношению к ним общественной морали. Но что есть мораль, как не стадный рефлекс. Главное, чтоб человек был хороший.

Когда пишешь книгу - все это не так важно, потому что автор может подать свою историю императивно, так что разночтения неуместны. Но когда делаешь живую игру, становится понятно: есть смысл в том, чтобы выбор темного или светлого пути персонаж делал не под давлением, а словно бы исходя из своей натуры. Это и есть «нравственный выбор». Однако меня волнует тема Золотого ядра. При выборе Темного пути оно становится лишним.

Поэтому многие известные мне Усяни, потемневшие сами собой, либо отдавали свое ядро нуждающимся, либо оно у них сгнивало мастерской волей.

Хорошая тема на #1000 ли (насколько мне известно) - уменьшать размер Золотого ядра с каждым шагом в сторону темных практик. Это решение отражает мораль: не твори зла, а то заболеешь и закончишься.

Однако Усянь, потемневший от артефакта или по прихоти, а не через насильственную утрату своей сути, все еще вызывает печаль.

Вторая странность очень проста: Цзинь Гуаньяо получает это имя и признание отца не в результате военного подвига, завершившего войну (убил главгада Вэнь Жоханя), а до войны, по каким-то иным причинам. Проста странность потому, что женские игры по Магистру толком не моделируют войну «Аннигиляция Солнца», они как бы обтекают ее, занимаясь бытом, отношениями, интригами, даосскими приключениями и всем подобным вокруг войны, до нее, после нее или вместо нее. Таким образом, шанс стать Гуаньяо по канону у игрока Мэн Яо фактически отсутствует. А если бы он канонично был (как на #1000 ли, где война все же была) - сработало опережение, как если бы такого шанса могло не представиться.

Это вовсе не плохо для свободной ролевой игры, где креатив в ситуации куда важней избыточного почтения к канону (или долгого плана на вырост). Еще людям свойственно спешить, потому что иначе можно опоздать, в то время как персонаж желает меняться, расти, достигать своей конечной полной формы. Странность с Яо становится очевидной лишь тогда, когда на Вэнь Жоханя не находится убийцы. Яо - это персонаж с огромным честолюбием, способный на чистой воле совершить немыслимые вещи, чтобы получить свое место под солнцем. Он очень нуждается в признании. Поэтому всю свою яо-херню он творит не от ненависти или злобы, а от жажды доказать свое существование. На деле у него позитивный движок. И потому его преступления, предательства и гора трупов за спиной выглядят особенно ужасно: он словно ослеп по отношению к содеянному, он не рефлексирует, он просто перешагивает и бежит. И оглянуться его заставляет лишь страх разоблачения. Конечно, коварное убийство своего «благодетеля» Жоханя (или хозяина, или работодателя, или все, что угодно) - нормальная цена за признание отцом и кланом, которое дает ему, бастарду, новое имя и легальное положение.

Возможно и не так: коварное убийство Жоханя, главного врага всех честных людей, делает Яо тем героем, что достоин любви Сиченя. Или оно подарит ему прощение (расположение) Не Минцзюэ, который уверен, что Яо продался. В каноне клятва Кровных Братьев дается после войны, когда маски как бы сорваны (на деле нет).

Но когда все это уже сделано - и клятва, и признание - у Яо нет причин рисковать собой настолько.

Конечно, Жоханя может убить кто угодно при достаточной мотивации, благо, поводы для ненависти всегда найдутся. Но странность есть странность, и выводы из нее вот такие.

Когда война закончена и надо переигрывать власть - а Вэнь Жохань жив и здравствует (вместе с кланом) - закрадывается подозрение, что где-то что-то недожали. Поэтому Вэнь Жохань возносится на небо как Бог Войны (!!) - с глаз долой и с политической арены. Это было очень приятно! Но странность есть странность.

Третья странность касается многих игр и связана она как раз с Тремя Кровными Братьями. Как бы ни хотел того автор оригинала, на играх эта связь становится фактически брачным соглашением. Но суть брака такова, что троим в нем тесно. Поэтому триумвират неизбежно распадается на пары - те, другие или третьи. Все хороши. Но один угол в любовном треугольнике всегда тупой.

Если тупой угол - это переменная, тогда картина спасена. На основании ревности, обиды, униженности, абьюза, извращенного чувства собственности, самозащиты или иных ужасов семейного существования кто-то будет убит. Скорее всего тот, кто и в каноне. Потому что ну как можно взять и убить Лань Сиченя, а потом расчленить его и раскидать по Поднебесной?.. Он же ласковый и понимающий друг. А убивать Яо некому (все честные и порядочные люди. Хотя погодите...).

Но если тупой угол - это постоянная величина, с вероятностью возникнет дыра под названием «да кому надо убивать N». Может, и не надо, правда. Пусть все будут счастливы. Плевать на канон. Семейное счастье более привлекательно, чем трагическая судьба титана.

Однако странность есть странность, и от недоступности канона в моей игровой жизни все еще немного сквозит.

Я не знаю, продолжится или нет #1000 ли, каким будет продолжение - поэтому не делаю никаких выводов. Возможно, я везде ошибаюсь. Совершенно точно, я не все знаю. Одно можно сказать уже сейчас: это действительно заметная, яркая ролевая игра, куда вложены большие усилия. Люди, которые ее делают и ездят на нее, любят летающий Китай.

А свои соображения о разном сомнительном оставлю при себе.