Не сразу понял я, что сплю, ибо вначале кружились перед глазами дневные химеры. Потом возникла белая дорога, над которой летел рождественский снег, а с ним и праздничные блестки, итальянский серпантин, конфетти и прочая мишура, присущая карнавалу. Вдоль дороги располагались города, и по этим городам шли мы вместе с кардиналом Поджетским, и везде приход наш вызывал ликование. Люди играли в снежки, как дети, и обсыпали друг дружку мишурой, и хлопали нам в ладоши, но нигде не могли мы задержаться, ибо шли к некому пределу Африки, последнему городуна карте, и в том городе была у нас цель. Наконец возник перед нами конечный пункт странствия, и тут пришлось нам остановиться, ибо вышла из ворот его женщина в белом платье, стройная и высокая. Она подошла и надела мне на палец перстень. Чуден он был и прекрасен безмерно, хоть и сделан из глины. Цветом он был как трава, видом гладок, формой же являл на кольце объемную розу, что готова раскрыть лепестки, и каждый лист, каждый шип был в нем мастерски вылеплен. Женщина же сказала:

- Много есть на свете роз - белых, алых и золотых, но прекраснее всех роза зеленая, как яблоко Евы.

- И верно, согласился я, глядя на перстень - прекраснее всех роз роза зеленая, как яблоко Евы.

Тут распахнулись ворота, и узрели мы ликующую толпу, что приветствовала нас, как избавителей, и кричала: "Слава Всевышнему, что вы пришли, и через то мы спасемся! Потому что вы должны сжечь богомерзкую книгу, источник наших несчастий! Мы нашли скопище мерзостей, а вы предадите его огню!"

Тут упал я на колени и, посыпав голову пеплом, воскликнул:

- Я не стану жечь этой книги, пока не узнаю ее содержания!

В тот же час заботливая рука стащила с вязанки дров греховный том, и что увидели мои глаза?! Обернутый холстиною словарь брата Венанция, с помощью которого он переводит Апокалипсис!

Однако факт этот, хоть и выглядел нелепо, тут же получил в голове моей объяснение. Конечно, самой греховной книгой на свете является словарь - ибо с его помощью можно множить знание на разные языки механически и бездумно. А если в первоисточнике ошибка? Ужасен мир, где ошибочный текст повторен сотню раз и размножен по всем народам. К тому же точных переводов не бывает. Ужасен мир, где истина оригинала замутнена ошибочным переводом, и умножена, словно в зеркалах.

Пока размышлял я, книгу пришлось сжечь. И тут посетило меня запоздалое сожаление.

- Книгу мы сожгли, - сказал я кардиналу Поджетскому, - но видит Бог, сердце мое было против этого.

На что кардинал Поджетский возразил:

- Есть ситуации, когда страсти людей или власть обстоятельств так велики, что заставляют нас действовать против собственного сердца. И мы действуем, дабы не оказаться немилосердными христианами. - И пояснил: - Вот был со мной случай. Возлюбила меня одна девица, и так пожелала со мной соединиться, что, дабы не быть немилосердным, пошел я на поводу ее страсти. Хотя сердце мое было против этого, как и мой целибат.

- Однако всякое познание - это благо, - сказал я, - поскольку именно эмпирический опыт делает нас бесстрастными экспертами. К тому же, девица сия была первой и единственной...

- О нет! - ответил кардинал, уперев палец в ладонь и изображая смущение, - Она была не первой, а тридцать третьей.

...Тут я проснулся, как от тычка, и, громко вопя, стал будить братьев, дабы рассказать им чудной свой сон, пока он не выветрился из моей головы.