Театральный сон - 3

Иду я из гостей. Дело в Москве. По дороге к дому есть киоск аптечный круглосуточный, мне в него надо. Киоск прикольный, в фолк-стиле, все деревянное, внутри связки лука, травы всякие висят. И вроде всегда мне здесь все любезнейшим образом продавали. Стучу. Никакой реакции, киоскерши нет. Тут я понимаю, что время очень позднее. Часа два ночи. Над окном звонок. Звоню. Появляется киоскерша – тревожная, заспанная, щурится в окно. Свет тусклый. Я морду к окну – и говорю, это же я, вы меня знаете. Она молчит и окно не открывает. Потом справшивает меня о каких-то братьях. Я в непонятке – точно, не то что просто меня не узнает, а вообще как из другого перевода все. Она снова спрашивает – я понимаю, что ей нужен определенный отзыв на пароль. Я говорю – тетенька, вы чего, вы мне цитрамону продайте, не бойтесь. Я не от врагов, я по жизни! Она что-то думает некоторое время – потом идет к двери, я вижу ее большую задницу в профиль. Ага, думаю, сейчас она наружу-то выйдет и меня разглядит. Стою специально в свете от окна, чтобы она меня точно разглядела. Радуюсь. Дверь растворяется – на снегу появляется теткина тень – и тут раздается выстрел. Я в большом изумлении падаю мордой в снег.

Все. Последняя картина – книга в руках какого-то отшельника, по которой он проповедует. Это книга христовых притч. Речь идет о том, как кто-то где-то был убит, последние слова: «Речи патриция, удел раба и цена разбойника».