Провал

Я иду в какой-то магглский многоэтажный дом, в штабквартиру. На уровне пятого этажа слышу, как грохнула входная нижняя дверь – и кто-то топает по лестнице вслед за мной. Слежка исключена, но шаги явно не добрые. Смотрю между лестничных маршей – и на повороте земечаю чумазого громилу с пистолетом, весьма похожего на Борю Батыршина. По виду его абсолютно ясно, что это преступник, прицельно идущий на дело, которое у него в ЭТОМ ДОМЕ. Ужасная глупость – мне ничего не остается, как бесшумно скакать мимо штабквартиры наверх, в надежде, что Дело у мужика не на последнем этаже. Ясно, что он убьет любого свидетеля, если только поймет, что тот был. Замираю на последнем этаже - узенький светлый пятачок в три квартиры, люк на крышу на замке. Преступник грохает прямо подо мной. Останавливается на этаж ниже, выбивает ногой дверь, и я слышу выстрелы. Наклоняюсь между перил – точно, пыль, щепки и преступниковы боты. Потом он поднимается на последний этаж – я сажусь на лестницу, потому что полагаю, что при падении разобью лоб. И точно. Он останавливается и методично стреляет в меня несколько раз – в руки, в ноги, по верхней трети груди. «Не хрен шляться», - цедит он, прежде чем уйти.

Сижу. Истекаю. Ужасно глупо. Смешная была жизнь. Колдовская жизнь не спешит меня покидать, но ясно, что это только вопрос времени. Под кожей на коленке ясно видна сбоку пущенная пуля. Не могу двинуться с места. Прикрываю раны деканской робой и сижу.

Вдруг открывается боковая дверь – оттуда высовывается девочка лет тринадцати. И говорит: «В вас стреляли? Может, скорую помощь надо вызвать?» Сзади нее мужской бас бубнит нечто вроде «Вот, ходют тут, палят, курят!..» Я в недоумении: «Какая на хрен скорая помощь?» Девочка: «Такая! Она все лечит! У нас вообще все лечат! Реанимация там…» Я смеюсь. «Уйди, говорю, детка со своей магглской помощью. Не отравляй мне последние минуты», - и полы развожу. Девочку сносит.

Сижу. И понимаю, что на деле-то если пули повынимать, может и обойдется. В сердце вроде не попали, а по прочему мужик и не стрелял. Смотрю на дверь в большом и запоздалом сожалении. Не могу не двинуться, ни дотянуться до звонка. Ужасно глупо.