Снейпиана 7: Дом Блэков

Мне Мне снится дом, старый дом из дерева и камня, четыре этажа, каменная лестница мимо окон в башне-торце, от лестницы на каждом этаже открываются жилые покои и залы, внизу большой вестибюль. Это дом Блэков. Внутри находятся четверо детей школьного возраста, мальчик и три девочки-погодки, мать - истощенная, строгая англичанка в белом платье, бабка - глава всего семейства, величественная дама с сединами на пучке, еще есть дворецкий и домовые эльфы-слуги. Мокрый зимний вечер, обстановка неблагополучная. Кто-то из домашних отсутствует. Непонятно, что лично я делаю в этом доме, мне лет 19, и я постоянно держу за руки детей.

Чинно и медленно все домочадцы поднимаются по темной лестнице ужинать - там этаже на третьем располагается столовая. Мать нервно бежит наверх впереди всех (пока бабка твердит о чистокровной благопристойности и неторопливости, дети идут гуськом) - вдруг наверху страшный крик, стук - все замирают, и вокруг разливается тишина катастрофы. Слышны шаркающие шажки слуг, возгласы, бабка останавливается в лестничном пролете. «Дура, споткнулась», - бубнит она, но и так ясно, что с матерью там что-то не то. Держу детей, пока бабка грузно поднимается, и сверху начинают мигать огоньки, слышны голоса «Сейчас эльфы, мэм, сделают... они выправят... Вызовите доктора N через камин...»

Невыносимое состояние заканчивается самостийным подъемом вверх. На лестничном марше куча домовиков и господин в черном, между ними плещется белый подол. Дети цепенеют. Через головы вижу - на руках домовиков женское тело, перед платья разорван и отходит пластом, он в желтоватых пятнах. «Ничего опасного, - говорит врач, - она поправится, кости сошлись... только вот... черт, суставчик вышел...». Раскрывает край платья и пальцами выправляет большой белый мосол - внутри все красное, с сизыми вкраплениями, но самое главное, что я вижу - правой руки там вообще нет! И ... головы. Кожи тоже. Ни хера себе, думаю, навернулась на лестнице! У детей крайне тревожное состояние - они уже понимают, что их дурят, но все еще на что-то надеются, обмякли по перилам. Смотрю я на их мать, и вижу, что внутри у нее что-то белеется. Очень похоже на червей. Закрадывается понятная мысль, что этому трупу много дней...

У бабки на лице брезгливое, властное выражение. Подхожу вплотную - и вижу, что это не черви, а соевые бобы. Беру какой-то орган руками - это печеный баклажан. Тут загорается свет свечей, и под трупом матери (?!) трансфигурируется стол, спина платья моментально делается фарфоровой. «С Рождеством! - кричат домовики. - Фирменное рагу Блэков подано, мэм! Сэр!»

Сволочи. Это у них такие шутки! Все кидаются прямо в лестничном пролете на угощение. Это, разумеется, огромное блюдо в форме женского тела, набитое разным мясом, красным соусом, овощами и даже икра попадается. Выглядит абсолютно физиологично и прикрыто белым платьем матери. Появляется она сама. Все в восторге, дети даже и не очень удивлены - наверное, от шока не оправились. Четко осознаю, что в этом месте я лишний, потому что не понимаю таких приколов. Беру курью ножку - и тут за окнами вспышки. И вопли.

Это окна башни лестничного марша - там по три оконных проема с трех сторон (площадки поворота лестницы достаточно велики), деревянные рамы старые, рассохлись и не запираются. Все вскакивают, кроме бабки - и смотрят наружу. Внизу улица Лондона, машины, конные экипажи, фейерверки и столпотворение у наших дверей. И тут... я понимаю.

...Это домой на побывку вернулся Сириус Блэк. Очевидно, прямо с аврорского фронта - мне ж 19 лет, война с Волдемортом в разгаре. Сестры-братья несутся по лестнице вниз - они тоже поняли, кто приехал, бабка сыплет проклятьями и велит дворецкому запереть дверь, нечего выродкам приходить в приличный дом, «Отойдите от окон!» - кричит мать. Но я не могу их серьезно воспринимать - я распахиваю окно в нижнем пролете (дети подпрыгивают, не в силах дотянуться до задвижки) - в почти весенний мокрый воздух - и ору: «БЛЭК!» Это были четыре буквы моего огромного счастья.

...Кто-то поднимает голову, через миг мы на улице. Стою в дверях дубиной, сбоку из толпы вывинчивается человек в котелке, шарфе и длинном пальто, миг смотрит на меня, словно не может признать. Это Блэк, старый друг, настоящая душа этого дома. Моя радость выдает меня с головой, это очень плохо, Блэк понимает, что это плохо, и очевидно не удивлен. Я ясно вижу, насколько сильно люблю этого человека.

Блэк игнонирует вопли родственников, поднимается в дом - но на лестнице возникает скандал, прямо над праздничным блюдом. Блэковы братья-сестры неуправляемо скачут по лестнице, за окнами вой. Потом рокот. Потом небо озаряется красным, и по нему скользит большая тень. Что-то меняется - родня пропадает с лестницы, тускнет свет, я стою у лестничного окна и слышу вопли: «Дементоры!»

...Потому что прошло много лет. Я в доме Блэка - штабе Ордена Феникса - и Блэк только что сбежал из тюрьмы. Он по-прежнему в этом доме, без конспирационного котелка, где-то в комнатах - не успел зайти, а наводит инспекцию - и он по-прежнему самый большой источник радости в моей жизни. Тень приближается, из комнат кричат: «Погасите свет! Они летят на свет!» По всей лестнице начинают неровно гаснуть свечи, в залах все мигает, выскакивает Блэк и смотрит рядом со мной в окно.

«Что за дрянь?» - сетует он. Но видно, что происходящее его не напрягает, а так, вызывает несвоевременную досаду. Орден Феникса никак не может загасить все огни в доме, черная тень скользит по притолоке - через сквозные стекла.

Я говорю: «Надо немедленно закрыть окна, они летят не на свет, а на человеческое тепло». Спешно закрываем рамы по всем этажам. Наверху рамы ссохлись, и не захлопываются. «Чертова рухлядь!» - цежу я.

«Спасибо мамаше!» - вторит Блэк.

На последнем этаже мы запирает окно каким-то Коллопортусом - потому что человеческие средства недейственны - и тут снаружи раздается крик. Перед окном в воздухе болтается под ветром черный силуэт. Это явно не дементор, потому что на метле. «Пустите!» - взывает он, зависнув метрах в трех.

- Это Поттер! - говорит Блэк.

- Какого черта? - напрягаюсь я. - Что ему надо??

- Крестный! - вопит Поттер. - Я так давно тебя не видел!

- Интересно... - раздумчиво говорит Блэк. - Наверное, надо пустить...

- Это может быть подстава, - говорю я. - Два глотка оборотного зелья, и никто не узнает, где наша могила.

Распахиваю одну створку окна и мерзким голосом (к собственному ужасу) говорю:

- Мистер Поттер, каково второе название аконита?

- Чего?! - возмущается Поттер, вильнув метлой.

- Отвечайте, или проваливайте! Каждый из моих учеников должен это знать.

- Э-ээ... Рон? - оглядывется Поттер. С ужасом вижу, что не метле их двое. - Корень солодки? - подсказывает Рон.

- Блэк! - снова взывает Поттер. - Мы промерзли!.. Ты что, из-за чертовых зелий оставишь нас тут, под дементорами??

- Пусти, - говорит Блэк. - Это точно он. Ни черта не знает, как и я. Ты бы разве не удивился, если б он ответил?..

...Надо признать, это так. Растворяю раму. Поттер протискивается вместе со своей метлой. За ним протискивается Рон, а за ними Джорж Уизли. «Откройте пошире! - недоволен Рон. - Мы застрянем!» Ужас, ужас. Затаскиваю каждого за шкирку. Мокрые, метлы колючие, грохот, возня. Блэк совершенно счастлив. Дом сотрясает. Весь свет разом гаснет (наконец!).

Тихо все крадутся вниз. Блэк поглощен Поттером, и тащит его кормить. Остаюсь задраивать раму. Потом в залах снова зажигаются огни, оттуда слышится хохот. Ясно - беспечные авроры мучимы жаждой жизни. «Да погасите свет!» - шиплю. Из дверей выплывает молодчик с картами и канделябром. «Все спокойно!» - заявляет он. «А где рагу?..» - кричат в двери. «Передайте голодным детям!» Я мысленно скриплю зубами. Окна обступает мороз и дыхание смерти. Могильный свет сочится сквозь раму. Сажусь в угол, напротив окна, и жду развязки. Понимаю, что мне так и не довелось попробовать фирменное рагу Блэков.

Сижу на полу, в руке палочка и поттеров влажный шарф, который надо бы просушить, да не сложилось. Закрываю им замерзшие коленки. Шарф Поттера слизеринских бело-болотных цветов.