- Значит, завтра, - сказал Джеймс, подливая в дутый стакан пива.

- Завтра! – Блэк приложился к бутылке виски. – Почему бы нет?

- Сири, там надо быть в девять утра. – Джеймс провокационно посмотрел на приятеля поверх стакана. – И до места полчаса. Может, останешься?

- Гарька орет, - вытер рот Блэк. – Но не это главное. Главное – у меня сегодня Бонни!

- Бонни – это которая по счету уже?..

- Бонни – это Бонни!

- Ты проспишь, - поставил стакан Джеймс.

- И не подумаю! Я аппарирую к тебе в восемь. Будьте готовы.

- Сири, если б я знал тебя похуже, я бы сказал: это отличная мысль. Но я... ладно, ничего не скажу.

- Ну, я побежал искать любви. Салют.

- Значит, девятнадцатого октября, - поправил кольца Люциус. - Это будет суббота.

- Как мило с твоей стороны помнить про рабочие дни.

- Конечно, мне вовсе не нужно, чтобы в последний момент тебя заперли в Школе!

- А нас не ждет беспокойная ночь накануне? По твоим наблюдениям?..

- Это что-то изменит, Северус?

- О, разумеется нет. Разве что кто-то из нас будет убит.

- Дурацкая шутка, мистер Снейп.

- Тебе следует найти дополнительный вариант на случай... непредвиденных обстоятельств.

- А кто тебе сказал, что его у меня нет?..

- Разумно, Люциус. Хотя и неприятно.

- Это жизнь. Жду тебя восемнадцатого вечером.

- Жду список необходимого. Пришли его по каминной сети.

Сириус Блэк вскочил, посмотрел на бессолнечные часы, нащупал «ушки Орфея» и врубил «АББУ». Под нее он скорее просыпался.
 
На часах было восемь утра.
 
«О, черт!!» - сказал Блэк, несясь по лестнице во двор, где стоял зачарованный под кучу отбросов мотоцикл. Волшебная музыка в ушах никак не исправляла того факта, что его мантия была забыта в номере другой гостиницы, джинсы порваны на коленках, в висках тикало похмелье, и он опаздывал.

* * *  

Северус Снейп чувствовал себя паршиво, как обычно. Он так и не уснул, потому что в особняке Малфоев был не на своем месте, и каждый скрип половицы давал ему это понять. Выпитая в середине ночи бутылка божоле обеспечила слишком откровенный разговор с хозяином дома, и к утру предательски выветрилась.

Ребенок капризничал в детской, по соседству с супружеской спальней. Поэтому мистер Малфой предпочел лечь спать в комнате для гостей. Снейп его отлично понимал, и даже сочувствовал.

Но спать рядом с Люциусом Малфоем он не мог. И в одной комнате с ним тоже. И на одном этаже. Наверное. Поэтому он встретил рассвет в кресле.  

...Блэк припарковался на краю Лощины, в буераке, и бросился бежать по траве. На ходу он подпрыгивал и прихлопывал в такт звукам наушников, чтобы разогнать кровь и набраться смелости. Посмотреть в глаза Джеймсу – это одно, а Лили – совсем другое.

Перед домом он закурил. Все равно три минуты ничего не изменят.

- Ты! – закричал Джеймс из комнаты, когда дверь распахнулась. – Ты, идиот!

- Ничего не идиот! – хлопнул дверью Блэк. – Я на колесах, поехали! А где Гарька?

- Он проснулся в полвосьмого и ждал тебя! – засовывал в сумку пеленки Джеймс. – И, конечно, проголодался! Лили его кормит.

- Хватай его, мы опоздаем!

- По чьей вине, интересно?

- Остынь, там сроду ровно не начинали. А если что – я их заставлю все бросить, и мы оттуда так просто не уйдем! – Блэк хрустнул пальцами.

- Да? – Джеймс задумался, потом сунул в сумку погремушку. – И... ты уверен, что Гарька поедет на твоем динозавре? Там же коляски нет.

- Чего ему не поехать? Посади его в сумку. Ладно, я пошел к Лили.

- Иди к машине, возьми шмотье. Я сам.

- А... кто крестная?

- Нет никого, обойдемся.

- Не дело, старик. Я хочу крестную. С розовым ротиком.

- Взял бы свою Бонни тогда!

- Незнакомую телку?

- Ну тогда не о чем говорить!

- А Лили пойдет?

- Блэк, мы опаздываем, у тебя одно посадочное место, и это значит, Лили останется дома.

- Она могла бы аппарировать.

- Нет, тут пока до границы аппарации доберешься... И вообще ей незачем светиться.

- А... если Гарька обделается? Если сиську?..

- Раньше надо было просыпаться, идиот! Теперь мыть и кормить его придется тебе. Ты теперь член семьи.

- Я... это. Накормлю, конечно, не вопрос. Отцеди у нее молока.

- Пошляк!

- Идеалист.

- Люциус, ты уверен, что шампанское с утра – это то, что надо? – Снейп скептически смотрел на свой кофе, и еще более скептически – на плывущую в двери бутылку.

- Разумеется. Мне – надо. Я не могу трезвым смотреть на то, что ты будешь делать с моим сыном.

- А. Достойная причина.

- Вот именно.

- А что скажет благоверная? – кофе был терпкий, с избытком имбиря.

- Ей плевать. Она взяла полный самоотвод. Только что подтвердила.

- То есть она никуда не пойдет?

- Да, она сказала, что мы будем прокляты за эту затею.

- Ну, не думаю.

- Вот именно. Очень хороший брют. Не хочешь? Для храбрости?

- Иди ты. Что такого особенного в том, чтобы окрестить младенца?

- Он может зареветь. Он обделается. Надо выпить.

- Ну, мне плевать, будет он реветь или нет. Надеюсь, ты понимаешь, что просто так мы оттуда не уйдем. Кроме того, у нас все лечат. В смысле, если твой отпрыск выведет меня из себя. Или обделается.

- Да, Нарцисса это и имела в виду, когда сказала, что мы будем прокляты... Трясется над Драко, и только вредит!

- Кстати, Люциус – а где его крестная?

- Какая крестная, друг мой? Ты что, не знаешь Нарси? За месяц всех кандидаток ветром сдуло.

- Ах, вот так. Ну, тем проще!

- Очень хороший брют... Знаешь, я думаю, что для Драко все к лучшему. Я думаю, что лучше никакой матери, чем такая. А поскольку фактически матери у него нет... да! То будет логично, что и крестной у него тоже не будет.

- Да. Очень логично. Позволь бутылку... Очень хороший брют!

 

- Сири, держи сумку и Гарьку, - сказал Джеймс, перехватывая метлу. – Если ты его разобьешь, ты мне не друг!

- Обижаешь, - повесил на себя младенца Блэк. – Куда ехать-то?

- К Полу, как всегда. Все, я полетел разведать.

- Спорим, мы будем раньше.

- Спорим, я буду первым.

- Что на кону? Поцелуй Лили?..

- Пошляк!

- Рогоносец. Эй, я пошутил!!

- Снейпи, подержи этого крикуна, - сказал Люциус, доставая из-под садовой скамьи корзину. В корзине блестел поеденный ржавчиной серп с рукояткой из кости.

- Какой интересный портал, - прищурился Снейп. – Какой легкий у тебя мальчик... Ты его специально одел в красное, чтобы был меньше похож на моль?

- Я его одел из уважения к твоей гребаной науке! – Люциус поправил белоснежный манжет и взялся за рукоятку серпа. – Кто мне все уши пропел своими цветными стадиями?

- Ну, я же не полагал, что ты так впечатлишься. И кроме того, у тебя формальный подход.

- Ну, лучше чем никакого!

- Теперь мы похожи на светофор по идейным соображениям.

- Не нуди. Берись.

- Последнй вопрос. Что мы будем делать, если Драко обмочится? Зайдем за угол и наколдуем сушь?

- Он потерпит. Правда, Драко? Кстати, где у тебя палочка?

- В брюках. Шутка. У тебя в гостиной.

- Плохо. Ну ладно, уже нет времени...

- Зачем мне в церкви палочка, Люциус? Накладывать империус на прелата?

- Ну, мало ли... А где твой крест??!

- В брюках.

- Покажи!

- Подержи крикуна... Вот. Доволен?

- Надевай.

- То есть вообще без предметов силы вы со мной путешествовать отказываетесь.

- Давай, Снейпи, надень его... Держи Драко, я спрячу корзину... Ужас! Ты похож на того типа, который сжег моего пра-прадедушку.

- А Драко нравится. Правда, Драко? Хочешь такую же штучку?.. Люц, он его ест. У Нарси что, молоко скисло?

- Не знаю, не пробовал. Драко, брось гадость. Фу, нельзя!

- Драко, не слушай папу, это не гадость... Немного негигиенично, только и всего... Но у нас все лечат... Кроме драконьего сифилиса...

 

- ...Черт, совсем забыл! – Джеймс подоткнул метлу под ограду, накрыв ее мантией-невидимкой, и теперь мерил подбегающего Блэка с головы до ног. - Где твой крест?

- Какой крест? На половой карьере?

- На шее, идиот! На твоей голой похотливой шее!

- Ну, загнул. Сроду не слыхал, чтоб уже и шея...

- Так, Лили нас проклянет.

- Ты ничего вчера не говорил про крест!

- Ну, я забыл! Понятно? Ладно, двигаем внутрь.

- А тебе там самому креста не полагается?..

- Ну, я разберусь. Вроде, не полагается... Сири, что это у тебя в ухе? Под космами мелькает?

- Что у меня в ухе? А... Серьга.

- Давай сюда.

- С чего это??

- Это... крестик. Только веревочка как будто потерялась. А мы ее... Давай сюда!! Знал же, что где-то есть у тебя крестик... Потому и забыл...

- Только попробуй испортить!

- Не канючь. Ну все. Пошли.

- Хорошо, Люциус. Давай ребенка... – руки у Люциуса были горячие. - Не надо ему ничего завязывать, все равно снимать... Ты не мог взять полотенце попроще?

- У нас все такие!

- Позорище...

- Это герб Малфоев!

- Ладно... Какие у нас печальные глаза... Мне тоже не нравится золотое шитье. На голом заде... Пожалуйста, Люциус, не вздумай накладывать силенцио. Слышишь меня?

- Почему это?

- Ребенок будет орать. Он должен орать. Иначе не сработает.

- Я знаю, Северус, как он орет. Ты не услышишь слов викария. Он сам себя не расслышит...

- Расслышит. В конце концов, это забота викария, а не твоя.

- Я что-то не помню, чтобы я орал, когда меня крестили...

- ...А помнишь, как ты давал клятву Известному Лицу?...

- Ну что тебя все время тянет на какие-то гадости?... В такой торжественной и неподходящей обстановке...

- Люциус, я помню, как ты орал... Не заботился вовсе о том, что Известное Лицо себя не расслышит...

- Ну, ты тоже отличился... От магических контрактов такого типа всегда орут. Ничего удивительного.

- Я рад, что мы поняли друг друга. Убери палку и не мешай мне делать из мальчика человека. Все, мы пошли.

 

- Давай, Сири. Ни пуха.

- Сиди на лавке. Мы вернемся. Правда, Гарри? Готов к подвигу? Не передумаешь? То-то!

...Первые десять минут все шло чинно и спокойно. Блестела позолота, пламенел пурпур, возносились курения к лепке свода, сиял боком начищенный таз с магической жидкостью, делающей людей из младенцев и из кого попало. Гарри сосал палец и радовал Блэка осмысленным участием в происходящем.
 
Когда Блэк по правилам магического ритуала трижды послал вдаль врага человеческого рода, Гарри завертелся (искал посланного?). Когда его кропили водой, стал брыкаться и пустил слюну. И наконец, когда его лба коснулось волшебное масло, весь собор святого Павла огласил страшный крик.
 
Блэк испугался. Мальчик орал и не думал замолкать. Он уворачивался от рук священника и намертво вцепился в космы Блэка, которые тот немедленно проклял.
 
«Гарри, Гарри, потерпи, осталось совсем немного, - бормотал Блэк, дуя на младенца и целуя его в висок. – Вот так, вот так... сейчас все кончится... Гарри, это же не больно!..»
 
Священник не торопился. Он окунул орущего ребенка в купель и вернул его зашедшимся в вопле. С мольбой о помощи Блэк обернулся через плечо на Джеймса. Джеймс довольно улыбался.

...Первые пятнадцать минут все шло обычно. Мерцала позолота и таинственная зелень витражей, блики стекол и свечей играли на колоннах нефа Вестминстерского кафедрала, отсвечивала в купели таинственая жидкость, готовая сделать из наследника Малфоев достойного члена сообщества. Наследник дремал и ничем не выдавал своего участия в происходящем.

Когда Снейп по правилам магического ритуала трижды проклял врага человеческого рода, Драко оживился. Когда его окропили водой, вжался в крестного родителя и широко открыл злые, осмысленные глаза. Когда его лба коснулось волшебное масло, он вывернулся и уткнулся головой в плечо Снейпа. Сюртук пропитался елеем. «Не дело!», - сказал Снейп, выворачивая младенца под расправу.
 
Младенец молча пинался, хныкал, норовил упасть на пол и в обморок, но Снейп держал его за руки и за ноги, как козленка. «Давай, Драко, смирись, - бормотал он. – Все кончено. Номер не пройдет!»
 
Мальчик закатил глаза.

Но едва его погрузили в воду, весь Вестминстерский собор огласил протяжный, горестный вопль.
 
Когда срезанная прядь младенческих волос утонула в купели, Драко разрыдался.
 
Снейп рассмеялся.
 
Драко безвольно повис на руках крестного, и ронял на его сюртук огромные, шумные слезы. Снейп прижал его к груди, ввинчиваясь взглядом в заплаканные, светлые глаза младенца. В глазах младенца читалась пожизненная ненависть к Северусу Снейпу, который сотворил с ним ужасное действо. «Я знаю, что ты никогда меня не простишь, - прошептал Снейп. – Но я переживу. Может быть, ты впоследствии об этом забудешь...»
 
Люциус Малфой рвал напряженными руками край своего белого плаща, и не мог понять, чему Снейп триумфально улыбается. У этого была только одна причина: он ненавидит его отпрыска, потому что тот от Нарциссы.

 

- Алилуйя! – сказал Джеймс, вытирая Гарри нос. – Вот и все! Теперь мы сможем получать законные подарки на Рождество... Да, малыш. Такие дела! Спасибо, Сири!

- Джеймс, я сроду не видал, чтоб дети так орали. Если б это было обрезание, я б еще понял...

- Ты что, видел обрезание?..

- Нет. Но я слышал от Голштейна!

- Вот. Поэтому мы цивилизованно... Спокойненько... Без мамы... Мама будет так рада! Особенно если герой окажется сухой...

- Джейми, у тебя нет случаем при себе выпить?

- Что, прямо здесь?!

- А что?

- Ну... выпей. Там, в сумке. Какой у нас толстый и благостный младенец!... – младенец щурился и вертелся. – Покажи-ка мне свои хитрые глаза... Чьи у нас зеленые глаза?.. Старик, дай ему погремушку.

- Какой у тебя ром хороший. Просто прошибает...

- Не пей при ребенке, он смотрит!

- Джейми, а чего он так разнервничался?

- Да не знаю. Может, что наследственное... Какая разница? Дело сделано.

- Да уж, ловко мы это обставили, правда, Гарри? Нет, это дядина погремушка... Ой, как она булькает!.. Буль. Буль!.. Но тебе рановато!

- Я так счастлив, Сири, просто как дурак. Сунь это в сумку...

- Ну, я сейчас напьюсь до твоего градуса, и тоже посчастливею.

- Лжец!.. Тебе понравилось.

- Ну... да. А у вас еще дети будут?

- Ну, как не быть. Через год повторим.

- Что у вас там случилось? – прошипел Люциус Малфой, беря коматозного Драко на руки. – Чего ты скалишься?

- Я наблюдал исход бесни, и меня это вдохновило.

- Да неужели? А я думаю, ты просто сделал Драко больно!

- Конечно, Люциус, я сделал ему больно. Я не дал ему крутить роман с темными силами и делать вид, что он не виноват. Теперь он знает, что будет виноват. Если закрутит.

- Интересно, чувствуешь ли ты сам себя виноватым, когда крутишь.

- Не твое дело.

- Уже мое. Ты, да будет тебе известно, в некотором роде теперь член нашей семьи.

- Тебя отродясь не волновала моя, так сказать, душа. Или теперь все изменилось?

- Северус, ты невыносим.

- Ну, поздно раскаиваться. Дело сделано.

- Да, дело сделано!.. Вот видишь, если держать младенца правильно, он затихает, и даже улыбается!

- Ты идиот, Люциус. Хотя, в определенной нежности тебе не откажешь.

- О, помолчи!.. Пеленка мокрая. Пойдем наружу, я высушу.

- Она мокрая от крестильной воды. Ты не чувствуешь?

- Какая разница, от чего! Драко простудится.

- Он горячий, как пирог из печи.

- Да, сладенький. Да, маленький... как пирожок... мама сейчас озвереет... А нам все равно, правда, Драко? Вот как мы маму сделали, вот так, и вот так... Какие у нас ручки беленькие...

- Люц, ты прав. Тебе пора на воздух.

- А кто этот черный уродливый дяденька?.. С ужасным клювом? Ты будешь любить чужого ублюдочного дяденьку?... да, вот так.. будешь... Куда ты денешься.

- Знаете, мистер Малфой, ваш великолепный брют переоценен. Он забродил. Я вижу.

- Ах, что ты понимаешь! Я просто счастлив... Какой к черту брют? Хочешь еще брют? У нас дома его целый погреб. Правда, Драко?.. Мы хотим посмотреть на косого черного дяденьку?..

- Ну вот что, лжец. Поехали домой.

- Да, пожалуй...

 

- Слушай Джеймс, - сказал Сириус Блэк, глядя в ясное осеннее небо. – Я тут подумал – а эти чистокровные уроды, ну, понимаешь? – они крестят своих детей?

- Да конечно! – фыркнул Джеймс, взбалтывая бутылку. - Они несут наследников к Сам-Знаешь-Кому. И он плюет каждому в лоб. Потом творит кровавую жертву из окружающих. И вешает над каждым по черепушке.

- Ты обчитался Лавея, – засмеялся Блэк. Запах октябрьского эля был упоителен. - Только кладбище забыл.

- А что, не похоже? Их небось от одной мысли корежит...

- Нарциссу крестили, представляешь? У нее вроде тоже мальчик...

- Серьезно? А как на это посмотрит напыщенный сноб?.. Люциус Малфой идет в церковь. Ха-ха. Я скорее сдохну на пороге своего дома.

- Глупые люди.

- Да, у кого-то вся жизнь проходит мимо...

- Ну, за жизнь!

- За жизнь!

 

...У ограды знаменитого на весь Литтл Хэнглтон кладбища, рядом с могилой эсквайра, не замеченный никем, цвел боярышник.