Отчет с Константинополя - 7
Заснул и проснулся я с одной и той же фразой, сказанной мне накануне нунцием Исидором. «Почему, ну почему, - спросил я его, имея в виду и столкновение свое со стражей, и императорский дом, - достается мне всегда первый кнут?» «А оттого, - сказал кардинал, - что у вас, брат мой, повышенная виктимность».
Слово это было для меня смутно знакомо, но бессмысленно, словно заплыло не из тех суток.
Слово это было для меня смутно знакомо, но бессмысленно, словно заплыло не из тех суток.
* * *
Накануне в трактире пересекся я (в компании нунция и его секретаря) с православным батюшкой большого чина, что пришел испить браги. Я пил воду и источал запах подорожника, ибо надо мной в небе ярче прежнего горело созвездие Гончих Псов. Батюшка в пустом совершенно трактире сел поодаль, словно мы ему клятые враги. Я пригласил его сесть рядом во имя божье. Батюшка сел, пожелав нам ангела за едой. И тут, ублагостившись, задал я вопрос, что мучил меня все это время – отчего православные батюшки так не любят католиков. Братья наши стояли на стенах рядом со всеми прочими, и воды для раненых кипятили изрядно. Батюшка отяжелел ликом и сказал: «Если я склонюсь к вам, то предам я веру свою и веру отцов моих, и дедов моих, и отцов моих дедов!» Национальный сей аспект был мне давно ясен, хоть и мутен по природе своей: в маленькой разноязыкой Европе дела обстояли иным образом. И тут понял я, что вопрос на деле звучит иначе «Чем, святой отец, католики так перед православными виноваты?..»
…Тут полилось из батюшки как из кропила: виноваты мы, что развели и культивировали Папу римского, что один сидит выше всех и всех христиан судит, и хочет конечной власти, и как бы он главнее всех, что православная душа снести не способна.
Тут брага кончилась, или вопрос стал неудобным - и батюшка поспешил вон.
Сидел я как оплеванный со своей трудной виктимностью, и в этот момент кардинал – дай ему Господь всех благ! – сказал: «А знаете ли вы, брат, как зовут себя православные митрополиты и патриархи?» Я не знал. Тогда кардинал сказал: «Вот вам пример - Блаженнейший, Божественнейший и Святейший Патриарх Великого Божьего Града, Отец отцов, тринадцатый из Апостолов, господин и Владыка, Пастырь пастырей и Судья Вселенной!».
"Судья Вселенной" отозвался во мне как больной зуб.
- Что?.. – не внял я поначалу. – Это наш папа так себя обозвал?
- Нет, патриарх Антиохийский, - терпеливо разъяснил кардинал, - Это его официальный титул. (При этом мне кажется, что означенный склочный батюшка им и был!)
И эти люди осуждают нас за чистку носа? *)
Еще кардинал сказал:
– Я каждый раз не могу себя превозмочь и во время поминовения в хоре произнести имя папы нашего Николая, епископа Римского. А Патриах отказывается. Прочих поминают, а нашего нет. А я не смею.
Тут Гончие Псы мои осели на хвосты, подняв пыль великую. И начал я убеждать нунция, что надо это сделать непременно, иначе позор. Нунций сказал: только тогда приходите в алтарь и идите вместе со мной из алтарных врат на служении в Св. Софии. Стойте рядом с патриархом Григорием, мне это будет поддержкой – и тогда я скажу.
Утром был я на ногах и кинулся к собору придавать мужество кардиналу нашему. Там выяснилось, что кардинал оробел настолько, что и слова молвить не может, а потому предписывается мне не только пойти с ним в алтарь, но после, когда пойдет поминовение, выкрикнуть здравницу Папе самому. При этом предстояло еще так вклиниться в здравницу дьякона, чтоб успеть первым, дабы не было конфуза в службе. Это мне, рядовому доминиканцу, было и почетно, и сомнительно одновременно.
Я решился. А что было делать? Проклятая виктимность (надеюсь, я правильно понял кардинала, который меня так определил, и теперь собирался ехать на мне без сопротивления). Сказал – махните только рукой, когда начинать, и я скажу.
Но кардинал робел и от этого, постоянно повторяя, что накануне великой битвы народы должны быть едины, и от одного поминания римского епископа развалится великая Уния как треснувший горшок, и будут христиане бить христиан, и турок воцарится, и все сие недипломатично. А его-де миссия как нунция как раз прогибаться до самой земли, чтоб тугоухость и нажористость византийская и хоть на время войны не гоношилась, кидаясь на католиков как бычок на красный подол, и потому вообще мысль упоминать Папу худа до невозможности.
Надо сказать, что ко всему прочему службу перенесли на час, так как народу на заутрене кроме братии не было. Звонарь местный обленился, в колокола бил впритык, а то и вовсе пропадал на ипподроме, и теперь, когда велели ему за полчаса начинать звонницу, глядел сущим квазимодою.
За этот час нунций так извелся, что дважды решение свое переменил. Я же глотал кофе – как предписывает наш доминиканский Устав – и ждал решение Его Преосвященства. Наконец, нунций нашел решение – и было оно гениальным (хотя и предательским по отношению к католикам).
Итак, на многолюдной службе, едва пришел час поминовения и здравий, кардинал наш тихо прошептал в воротник: «да помилусподь епискоского Николая» (я стоял очень близко и все отлично слышал!) А после, подняв руки со священным сосудом, громко и с ликованием возгласил: «И да помилует Господь Блаженнейшего Господина и Владыку, Божественнейшего и Святейшего Патриарха Великого Божьего Града, Отца отцов, Пастыря пастырей, Тринадцатого Апостола и Судью Вселенной! Такого-то» И сосудом сделал приветный жест на хоры, где означенный стоял, сложив под животом руки, и улыбался. Такого поминовения никто из ныне запертых в Константинополе священников не удостаивался.
Кое-как закончили службу, после которой по народу пошел скрытый, но гневный вопль. Как такое могло случиться, что негодного Папу латиняне нагло чествуют? Подходили и к нунцию – но теперь уже улыбался он.
Так, делая добро другим людям, получаем мы и себе сатисфакцию.
________________________________________
…Тут полилось из батюшки как из кропила: виноваты мы, что развели и культивировали Папу римского, что один сидит выше всех и всех христиан судит, и хочет конечной власти, и как бы он главнее всех, что православная душа снести не способна.
Тут брага кончилась, или вопрос стал неудобным - и батюшка поспешил вон.
Сидел я как оплеванный со своей трудной виктимностью, и в этот момент кардинал – дай ему Господь всех благ! – сказал: «А знаете ли вы, брат, как зовут себя православные митрополиты и патриархи?» Я не знал. Тогда кардинал сказал: «Вот вам пример - Блаженнейший, Божественнейший и Святейший Патриарх Великого Божьего Града, Отец отцов, тринадцатый из Апостолов, господин и Владыка, Пастырь пастырей и Судья Вселенной!».
"Судья Вселенной" отозвался во мне как больной зуб.
- Что?.. – не внял я поначалу. – Это наш папа так себя обозвал?
- Нет, патриарх Антиохийский, - терпеливо разъяснил кардинал, - Это его официальный титул. (При этом мне кажется, что означенный склочный батюшка им и был!)
И эти люди осуждают нас за чистку носа? *)
Еще кардинал сказал:
– Я каждый раз не могу себя превозмочь и во время поминовения в хоре произнести имя папы нашего Николая, епископа Римского. А Патриах отказывается. Прочих поминают, а нашего нет. А я не смею.
Тут Гончие Псы мои осели на хвосты, подняв пыль великую. И начал я убеждать нунция, что надо это сделать непременно, иначе позор. Нунций сказал: только тогда приходите в алтарь и идите вместе со мной из алтарных врат на служении в Св. Софии. Стойте рядом с патриархом Григорием, мне это будет поддержкой – и тогда я скажу.
Утром был я на ногах и кинулся к собору придавать мужество кардиналу нашему. Там выяснилось, что кардинал оробел настолько, что и слова молвить не может, а потому предписывается мне не только пойти с ним в алтарь, но после, когда пойдет поминовение, выкрикнуть здравницу Папе самому. При этом предстояло еще так вклиниться в здравницу дьякона, чтоб успеть первым, дабы не было конфуза в службе. Это мне, рядовому доминиканцу, было и почетно, и сомнительно одновременно.
Я решился. А что было делать? Проклятая виктимность (надеюсь, я правильно понял кардинала, который меня так определил, и теперь собирался ехать на мне без сопротивления). Сказал – махните только рукой, когда начинать, и я скажу.
Но кардинал робел и от этого, постоянно повторяя, что накануне великой битвы народы должны быть едины, и от одного поминания римского епископа развалится великая Уния как треснувший горшок, и будут христиане бить христиан, и турок воцарится, и все сие недипломатично. А его-де миссия как нунция как раз прогибаться до самой земли, чтоб тугоухость и нажористость византийская и хоть на время войны не гоношилась, кидаясь на католиков как бычок на красный подол, и потому вообще мысль упоминать Папу худа до невозможности.
Надо сказать, что ко всему прочему службу перенесли на час, так как народу на заутрене кроме братии не было. Звонарь местный обленился, в колокола бил впритык, а то и вовсе пропадал на ипподроме, и теперь, когда велели ему за полчаса начинать звонницу, глядел сущим квазимодою.
За этот час нунций так извелся, что дважды решение свое переменил. Я же глотал кофе – как предписывает наш доминиканский Устав – и ждал решение Его Преосвященства. Наконец, нунций нашел решение – и было оно гениальным (хотя и предательским по отношению к католикам).
Итак, на многолюдной службе, едва пришел час поминовения и здравий, кардинал наш тихо прошептал в воротник: «да помилусподь епискоского Николая» (я стоял очень близко и все отлично слышал!) А после, подняв руки со священным сосудом, громко и с ликованием возгласил: «И да помилует Господь Блаженнейшего Господина и Владыку, Божественнейшего и Святейшего Патриарха Великого Божьего Града, Отца отцов, Пастыря пастырей, Тринадцатого Апостола и Судью Вселенной! Такого-то» И сосудом сделал приветный жест на хоры, где означенный стоял, сложив под животом руки, и улыбался. Такого поминовения никто из ныне запертых в Константинополе священников не удостаивался.
Кое-как закончили службу, после которой по народу пошел скрытый, но гневный вопль. Как такое могло случиться, что негодного Папу латиняне нагло чествуют? Подходили и к нунцию – но теперь уже улыбался он.
Так, делая добро другим людям, получаем мы и себе сатисфакцию.
________________________________________
*) Полный титул Папы Римского: преемник князя апостолов, викарий Христа, верховный первосвященник Вселенской Церкви, Великий понтифик, Патриарх Запада, Примас Италии, архиепископ и митрополит Римской провинции, суверен государства-города Ватикан, раб рабов божьих.
Загрузка... 
