Mo Dao Zu Shi

В бессоннице, считая вслух овец
(Подсчет людей приносит много боли)
С глазами, покрасневшими от соли,
Я понял -
Просто понял, наконец -

Я лютый и неистовый мертвец,
Что движим лишь одной - нездешней - волей.

Глупец.
Зачем я рвал свою гортань,
Чтоб что-то доказать тебе, Лань Джань?

Спесивых спин сплоченные ряды,
Достойные, негнущиеся шеи -
Строптивый конь не ведает узды,
Я не таков, я раньше поседею! -
Смешно.
Несу печать своих оков,
Хотя не поседел, и не таков.

И мудрецам довольно простоты,
И на хитрейший гвоздь найдется молот,
А гнев растет, и распаляет голод -
Пред гневом же бессилен даже ты.
Должно быть, мир придумал злой шутник:
Проходит сталь сквозь дружескую руку,
И рвется недовыплаканный крик
Из скважин пустотелого бамбука,
И черный дым - дыханье мертвецов -
Мой новый дом, мой флаг, моя одежда.
Большую рыбу ловят на живцов:
Живец бы мог о том подумать прежде.
Но сердце слепо верило, дрожа -
Однажды правда сбросит покрывало!
...Что здесь могла искать твоя душа -
Душа белее пепла от сандала?

В апатии к прощенью и суду,
Я без тебя бреду в своем аду.

Лукавая похмельная слеза
Дешевле шлюх при свете керосинки:
Их ноги словно утки-мандаринки,
Медовы подведенные глаза,
И лживым волнам нежности случайной
Я отдаю положенную дань -
Забывчивый, неверный, беспечальный...
Ты слушаешь меня еще, Лань Джань?

Улыбка Императора сладка,
Но саднит междурёберная рана,
И льется, льется черная тоска
В глубины непроглядного тумана,
Где в высоте не различить ни зги,
Где тушь легко ложится на бумагу,
Где горный воздух так наполнен влагой,
Что пьешь и пьешь...
Где мы еще близки.

Там сторожит стрекоз ночной камыш,
И сотню лет сулит кукушка-лгунья,
Там тень твоя скользит в изломах крыш -
Тень белизны на фоне полнолунья.

Над облаками, в свете древних Лун,
Моя душа витает между струн